Квинтилиан (Quintilianus) Марк Фабий (ок. 35 - ок. 96), римский оратор и теоретик ораторского искусства. Трактат «Об образовании оратора» - самый подробный сохранившийся курс античной риторики с экскурсом в историю греческой и римской литературы.

Квинтилиан Марк Фабий (ок. 35 - ок. 96) - древнеримский теоретик ораторского искусства, педагог. Открыл в Риме собственную риторическую школу для юношей, которая вскоре стала государственной. Квинтилиан - первый учитель, получавший жалованье из государственной казны. В своей главной книге «Воспитание оратора» изложил мысли о воспитании детей и подростков. В дошкольном возрасте рекомендовал широко использовать игры и следить за речью детей. Высоко ценил школу, где считал полезным проводить коллективные занятия в небольших группах, соревнования, поддерживать дисциплину, но не прибегать к физическим наказаниям. Верил в силу воспитания и от учителя требовал быть простым, терпеливым, старательным, не раздражительным, но и не потворствующим тем, кто нуждается в исправлении, не скучным, но и не расточительным на похвалы, испытывать родительские чувства к воспитанникам. Наметил стадии метода обучения: подражание, теоретическое наставление, упражнение - и требовал сочетать заучивание с размышлением.

Коджаспирова Г. М., Коджаспиров А. Ю. Педагогический словарь: Для студ. высш. и сред. пед. учеб. заведений. - М.: Издательский центр «Академия», 2001, с. 57-58.

Марк Фабий Квинтилиан (42-118 н. э.) - крупнейший представитель педагогической мысли древнего Рима. В течение 20 лет он содержал риторскую школу, которая пользовалась широкой известностью и находилась под покровительством императоров. Школа Квинтилигна была сделана при императоре Веспасиане первой государственной школой в Риме.

Квинтилиан- автор знаменитого сочинения «О воспитании оратора» в 12 книгах. Здесь (особенно в первых двух книгах) рассматриваются и общепедагогические вопросы. Квинтилиан выступает сторонником общественного воспитания, отдавая ему предпочтение перед домашним. Ему принадлежала прогрессивная мысль о том, что все дети являются сообразительными от природы и нуждаются только в правильном воспитании и обучении с учетом их индивидуальных особенностей. В обучении он различал три ступени: подражание, наставление и упражнение, был сторонником сочетания заучивания с осмыслением материала. Он одним из первых в истории педагогики сформулировал ряд требований к учителю и воспитателю. О педагогических рекомендациях Квинтилиана достаточно ясное представление дают отрывки из его главного сочинения «О воспитании оратора», приводимые ниже. При этом следует иметь в виду, что речь ведется о воспитании детей рабовладельцев.

Биографическая справка цитируется по изд.: Хрестоматия по истории зарубежной педагогики. Сост. А.И. Пискунов. 2 изд. перераб. М., 1981, с. 39.

Далее читайте:

Философы, любители мудрости (биографический указатель).

ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ

ГОСУДАРСТВЕННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ

ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

«ТВЕРСКОЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»

ФАКУЛЬТЕТ УПРАВЛЕНИЯ И СОЦИОЛОГИИ

ДОКЛАД

по дисциплине

«Риторика»

Марк фабий квинтилиан

Выполнил:

студент II курса

Божко А. М.

Проверила:

Дударева А. А.

Вступление.

Природа не мешает быть совершенным Оратором. Низко и постыдно не надятся достигнуть возможного.

Квинтилиан. Ораторские наставления.

Долгое время на античную культуру во всех её проявлениях смотрели как на своего рода утраченный навеки идеал, надобщественный и вневременной. Нам часто представляется, что комплексный подход к мастерству устной речи, понимание такого мастерства как совокупности многих факторов: лингвистических, стилевых, логических, психологических, физиологических (техники речи) и пр. – это достояние нашего времени. На самом деле, все эти стороны публичного выступления рассматривались, разумеется, на ином, чем теперь, уровне уже в античности. Так, И. Е. Зимняя справедливо замечает, что Цицерону принадлежит заслуга определения основных коммуникативных (как мы это сейчас бы назвали) задач говорящего – «что сказать, где сказать и как сказать».

Кроме этого, существует познавательная ценность античного материала. Речи древних – важный исторический источник, из которого мы черпаем сведения (пусть в субъективной и эмоциональной окраске) об общественных отношениях Греции и Рима, о миропонимании, бытовом укладе и т.д. Античная риторика не ограничивалась сферой чисто ораторской деятельности, не сводилась к сумме рекомендаций. Риторика (может, в силу той самой субъективности и эмоциональности) была органически связана с эстетикой, с пониманием прекрасного в самых разных сферах проявления человеческого духа, а также с логикой доказательства. В этом состоит значение античного ораторского искусства.

Биография.

О самом Квинтилиане известно немного. Вот его биография. Марк Фабий Квинтилиан (приблизительно 35-96 гг .) родился в Испании (Каллагурис, совр. Калаорра), в небогатой и незнатной семье. Отец и дед Квинтилиана были риторами. Образование получил в Риме, благодаря упорному труду добился того, что провинциальное происхождение никак не сказалось на его речи. Готовил себя к карьере судебного оратора; при императорах Веспасиане, Тите и Домициане неоднократно выступал в суде как адвокат (69-96), но славу стяжал не практической, а теоретической и преподавательской деятельностью. Считается первым учителем-профессионалом , основавшим государственную школу: Веспасиан назначил ему пенсию, выделив для этого средства из императорской казны (начало 70-х годов). Покровительство власти риторическим школам (их учителям было назначено за счёт государства жалование) способствовало смене «нового стиля» классицизмом.

Около 20 лет Квинтилиан обучал ораторскому искусству цвет римской молодежи отпрысков самых знатных и богатых римских семей, среди его учеников были также Плиний Младший, и, возможно, Ювенал. Квинтилиану было поручено воспитание наследников императора (94-95). Находясь в зените своей славы, исполненный благодарности императорскому дому Квинтилиан искренне восхвалял Домициана, жестокого и кровавого тирана, с которым он был, однако, дружен и, по-видимому, разделял в чем-то его взгляды (в частности, одобрял изгнание философов из Рима в начале 90-х годов). Домициан, в свою очередь, поддерживал Квинтилиана деньгами и почестями предполагают, что Квинтилиан стал в его правление «из ритора консулом», случай беспрецедентный в Риме. Жизнь познавшего внезапный взлет на вершину славы и богатства Квинтилиана нельзя, тем не менее, назвать счастливой: его молодая жена и два подававших надежды сына умерли, оставив старика в одиночестве; последние годы жизни Квинтилиана были омрачены усилившимся террором Домициана, ссылкой родителей его воспитанников, бывших наследниками императора, и вследствие этого отставкой.

Более полное представление о Квинтилиане дают его работы, принадлежащие ораторскому искусству ранней римской империи, периоду становления классицизма.

Основной работа Квинтилиана – его «Ораторские наставления»(91-95) – труд зрелых лет и венец его преподавательской деятельности, пространное сочинение, рассматривающее риторические и педагогические вопросы. Книга стоит ознакомления. (Здесь сохранил стиль перевода. Объясню это словами Квинтилиана: «Что же касается слов старинных, они не только многими учёными уважаются, но и придают речи некую величественность и не без приятности. Ибо и важность старины в себе имеют, и вышед из общего употребления, появляются опять в виде привлекательных новостей». Лексика 19 века достойна уважения и в силу своей самостоятельности: это всё русские слова.)

Ораторские наставления.

Во вводной части он пишет, что побудило написать наставления, какие качества предполагаются в ораторе, говорит о структуре и стиле сочинения и кому оно может быть полезно.

Сначала он и не хотел писать, отговариваясь тем, что уже есть такие книги, но потом решился. Цель работы – если не сочинить что-нибудь новое, то выразить своё мнение по поводу существующего. «Решился я и потому, что уже две книги в этом роде появились под моим именем, но не мною выведены в свет, и назначены на то не были». 1 Одна книга собрана учениками из двухдневных преподаваний («Добрые, но ко мне слишком усердные юноши необдуманно захотели сделать мне честь обнародованием своих записок»), другая собрана из устных наставлений разных времён.

Во вводной же части Квинтилиан пишет о качествах Оратора 1: «Совершенным Оратором никто, по моему мнению, быть не может, не будучи добрым человеком. И потому не одной превосходной способности к красноречию, но всех душевных доблестей от него требую».

Автор осуждает то, что словесность стала ремеслом. Это привело к употреблению во зло «даров витийства», а ораторы стали пренебрегать попечением о нравах. Другие увлеклись нравоучениями и стали дерзко называться философами, прикрывая в себе таким именем большие пороки.

Да будет Оратор таков, чтоб его по справедливости можно было назвать мудрецом, не только совершенным во нравах, но и во всех знаниях, качествах, потребных для красноречия». Есть совершенное красноречие, достигнуть его человек может. Но если и не удастся достичь его, то, по крайней мере, кто старается, всегда будет отличаться в успехах.

Во вступлении же Квинтилиан пишет о структуре всего сочинения. 1-ая книга содержит то, что предшествует должности ритора», 2-ая – основы риторики, в 5-ти следующих «изъясняются правила изобретать и располагать мысли». 4-е книги определены для изложения, туда входят память и произношение. В последней – рассуждения о личности самого Оратора (нрав, смысл и цели, выбор им «рода красноречия» и пр.)

При этом автор стремился использовать такой слог, чтобы можно было, изложив правила риторики, дать « крепость в красноречии». Голые правила истребляют всё благородное в слове, «весь сок ума в себя всасывают и как бы обнажают кости, которые и связываться жилами, и прикрываться телом должны». Поэтому автор помещает в книгах всё, что считает полезным, и с пояснениями.

Книга первая.

Глава первая повествует о воспитании будущего Оратора. Отец должен с рождения иметь к нему добрую надежду. Бывает, что в отроках блещет много обещающая надежда, но с годами она исчезает. И здесь не природа виновата, а воспитание. Квинтилиан согласен с тем, что у одного ума может больше, чем у другого, но все через прилежание могут преуспеть. И всякий родитель должен заботиться об этом. Уже кормилица должна быть с хорошим выговором и нравом. А родители должны быть как можно более просвещены. Такое же внимание нужно обращать на сверстников, друзей и прочее окружение воспитываемого Оратора.

Воспитывать Оратора трудно. Потребуются непрерывные упражнения, превосходные учителя.

Нет необходимости ждать семилетнего возраста для начала образования. «Упражнение, какое ни есть, ему нужно». Приобретая знания раньше, можно сэкономить время в будущем для других знаний. И «что нужно знать, тому нехорошо начинать поздно учиться».

Учение должно быть в радость, необходимы поощрения просьбами и похвалами, соревнования со сверстниками и пр.

Учёбу письму Квинтилиан комментирует тоже миловидно: «Для прописей давать не пустые какие-нибудь мнения, но чему ни есть доброму наставляющие». И советует начинать учение с греческого языка.

Глава вторая отвечает на вопрос, лучше учить детей дома или отдавать в училища? Квинтилиан опровергает возражение против училищ, доказывая, что 1)в них не портятся нравы – осуждает «гибельную потачку родителей», 2) училища не вредят успехам в учении. Некоторые родители опасаются, что в кругу товарищей, «к порокам весьма наклонном», трудно предохранить от разврата, что учитель будет полезнее, если займётся одним учеником. Портятся нравы? Автор признаёт, «сие иногда случается». Но то же может быть и дома. Здесь зависит всё от доброго нрава учителя и беспечности или благоразумия родителей: «Тотчас мы сами начинаем расслаблять их разными потворствами». «Нежное и потачливое» воспитание вредно. Теперь о мнении, что учитель с одним учеником будет больше заниматься. Но что мешает в училище приставить наставника? И хороший учитель всегда желает иметь больше слушателей, а вот человек посредственный не пренебрегает местом в частном доме.

Будущий Оратор в училище будет привыкать к многолюдству и состязательности. Там дитя будет осваивать общественные ценности. Всё это даст больше охоты к учению, чем увещания учителей и советы родителей. В училище ребёнок станет подражать успехам сверстников, что легче, чем подражать совершенству красноречия учителя сразу. И сами учителя там живее словом: «Мы чувствуем некое тайное отвращение изъявлять перед одним слушателем красноречие, многими трудами приобретаемое, даже стыдно бывает отступать тогда от обыкновенной речи». Было бы даже странно видеть человека, выступающего перед одним слушателем со всеми ораторскими действиями.

Во второй главе Квинтилиан рассказывает, как распознавать способности в детях: наставник должен узнать свойства ума и склонности отрока. Особенный признак – память. Выделяет прилежность и внимание.

Здесь же автор пишет, как с ними обходиться: «Иной требует понуждения, другой не терпит строгих приказаний; тот возбуждается страхом, а у другого тем же самым отнимается бодрость; иной успевает от постоянного прилежания, другой – от повременных порывов».

Необходимо «давать роздых». Отдохнув, дети охотнее принимаются за учение, и ум, которому свойственна свобода, становится бодрее. Игра необходима. Она вносит живость. Но надобно хранить меру, чтобы не родилась привычка к праздности.

Не наказывать детей телесно, хотя этот обычай почти всеми принят. Это подло и унизительно. Ныне проступки происходят от нерадения учителей и исправляются, по-видимому, не только обращением к хорошему, но и наказанием. Дурной ребёнок привыкнет к побоям и станет упрямо терпеть.

Глава четвёртая «О грамматике». Здесь помещены разделы: 1)похвала грамматике (Предпочтение греческой. Деление на две части: правила выражения мысли и чтение «Стихотворцев».); 2)три достоинства в речи: правильность, ясность и красота; 3)слова основываются на причине, давности, образцах и употреблении: «Речь должна быть подобна ходячей монете в целом обществе». Рекомендует употреблять старые слова, поскольку те придают речи величавость и приятность, но так, чтобы речь оставалась понятной. В итоге, «между новыми словами лучше те, кои постарее, между старыми, кои поновее». Не надо брать за правило привычку многих к «погрешительным выражениям»; 4) о правописании. Советует, где не противно обычаю, писать слова, как они слышаться.

«Какие книги читать прежде и как читать надобно детям», автор пишет в главе пятой. Надобно, чтобы ученик разумел, что читает. В основном, речь идёт о стихотворных произведениях. Воздействие на душу предпочтительнее воздействия на разум. Совет начинать с Гомера или Виргилия, хотя для их осмысления требуется зрелый рассудок. Поэтому не стоит довольствоваться однократным чтением. Надлежит выбирать не только Сочинителей, но и места в сочинениях, поскольку греки позволяют себе излишнюю вольность.

Полезно объяснять значения слов, прибавить «исторические и баснословные объяснения».

В шестой главе речь идёт «О первых упражнениях в сочинении под руководством Грамматика». Должность Грамматика – показать правила языка (грамматическая часть) и чтение (историческая часть). Полезно заставлять пересказывать эзоповы басни в «выражениях чистых» и записывать, разлагать стихи в прозу, объяснять изречения знаменитых мужёй.

«Разные науки знать должно детям, ещё прежде Риторики. Нужны ли те науки будущему Оратору?» (Глава седьмая). Есть знания, которые сами составляют особенную науку, и без них успеть в красноречии нельзя, но и они одни не делают Оратора совершенным. Тогда нужны ли они для нашего намерения? Зачем, когда в суде мы кого-либо защищаем, знать, каким образом составляется равносторонний треугольник? Лучше ли сможет защитить, кто « умеет поимянно отличать звуки и расстановки гитары?» Но Квинтилиан, как и Цицерон в письмах к Бруту, представляет себе Оратора, совершенного во всём. Эти знания необходимы, «чтобы ни в чём не подвергался он обману». Красноречие требует многих наук, которые хотя и не видны в речи, но сообщают сокровенную некую силу. И не быть великим, если «хотя малого не достаёт».

Глава восьмая – «О музыке. Польза от неё». Музыка, «из наук и искусств всех древнее» и имеет связь с познанием вещей божественных. Если так, то она нужна Оратору, иначе красноречие не будет совершенным. И любые рассуждения о музыке у Квинтилиана ведут к восхвалению её живительности. Она учит регулировать голос так, чтобы возбуждать слушателей, вызывать негодование или сострадание. И телодвижения становятся благопристойными и непринуждёнными. И если мы убедились в пользе «Стихотворства», то и в пользе музыки убедимся. Лирически читать не можно без музыки.

В следующей главе разговор идёт (именно разговор. Квинтилиан часто обращается к читателю с вопросами и другими способами поддерживает его включение в тему.) о геометрии. Она «приводит в деятельность ум, изощряет его и, следовательно, делает способнейшим понимать вещи». Изучать не только, чтобы не быть невеждой, но чтобы научиться порядку. Наконец, «самые сильные доводы называются обыкновенно Геометрическими доказательствами». Геометрия вносит в речь Оратора убедительность.

Глава десятая говорит: «Произношению надобно несколько учиться у комедиантов», а «телодвижения перенимать от борцов». Но «не во всяком движении тела надобно снимать образец с комедиантов». Необходимо, чтобы дети договаривали последние слоги, чтобы речь была уверенная, чтобы говорящий смотрел прямо, не кривил рта, не смотрел вверх и не потуплял глаза и пр., что «портит действие». Телесные упражнения полезны. Но Квинтилиан осуждает «те места, где атлеты одну часть жизни употребляют на то, чтобы натираться маслом, другую – чтоб упиваться вином, и, живя для тела, убивают только душу». Физические упражнения необходимы для исправления недостатков.

Глава десятая. В молодых летах можно учиться многому в одно и то же время. 1. Ибо таково свойство ума человека, что многим вдруг заниматься. 2. Что труды в учении удобнее переносят отроки. «Дети всё перенимают легче, нежели возмужалые». 3. Леность только мешает Оратору многому научиться. Полезно постепенно «увеличивать затруднения».

Книга вторая.

Первое обучение происходит у Грамматика. А когда надлежит отдавать отрока к Ритору учиться Красноречию? Квинтилиан пишет: «Когда откроются в нём потребные к тому способности: здесь надобно смотреть не на лета, а на успехи в учении». Это может зависеть от упражнений с Грамматиком. Это в первой главе. А во второй главе пишется «О нравах и должностях Учителя». (В первой книге много об этом сказано, но, может, автор действует по принципу: «Повторение – мать учения».) Честность, строгость, нравственность, не гневливость, не скупость на похвалы – вот требуемые качества: «Обличать, исправлять, когда потребует нужда, должен без бранчливости». Учитель подаёт пример.

Затем (в главе третьей) Квинтилиан рассуждает, должно ли при самом начале избирать для детей искусного учителя. О предубеждении, что не надлежит тотчас поручать ребёнка самому превосходному Ритору, а для начала будет полезен посредственный: «Разуметь его и за ним следовать легче». (Оспоримое, конечно, предубеждение.) Квинтилиан отвечает на него: «Малосведущий же одобрит иногда и дурное, увлечёт за собой учеников своих». Далее следует совершенно очаровательная мысль: нет ничего, что превышало бы возможности детей. Но наставник должен быть благоразумен и во всём сообразовываться с силами учащегося, «как человек, привыкший ходить скоро, идучи дорогой вместе с малолетним ребёнком, подаёт ему руку, уменьшает шаг свой». «Да будет учитель и в Красноречии, и во нравах муж отличнейший», – заключает Квинтилиан.

Говоря о первых упражнениях детей у Ритора (глава IV), Квинтилиан советует начинать с упражнений, похожих на грамматические – например, с исторических повествований, пересказов и сочинений. Далее можно перейти к утверждению и опровержению повествований, поиску доказательств и разногласий. Составление похвалы и хулы людям, законам и городам. Рассуждая об общих местах , автор осуждает тех, кто обрабатывает их дома, чтобы читать при удобном случае. Общие места – это такие моменты, когда не называя лиц, вооружаемся на пороки, ибо если выставить имя виновного, тогда примут вид прямого обвинения. Они способствуют успехам в Красноречии сравнения (сельская или городская жизнь лучше?), рассуждения (нужно ли жениться? Надобно ли домогаться власти?), объяснения (для чего Купидона изображали мальчиком с крыльями и стрелами?). Некоторые Ораторы готовили дома и заучивали, чтобы в удобное время украсить свою речь. Но это доказывает, что они сами на себя не полагались. А ведь ситуация каждый раз новая. Если Оратор будет везде повторять одно и то же, то вызовет отвращение, «какое бывает к давнишнему и подогретому кушанью». (С чем поспорить можно в легкую: полезно иногда иметь своё зрелое мнение. Правда, это свидетельство зрелости Оратора и формируется само собой.)

Глава V – «О чтении Ораторов и Историков у Ритора» – даёт следующие советы. Ритор наставляет учеников, как читать историю и речи, старается особенно показывать достоинства и недостатки. Он разбирает с ними временами дурные речи, часто задаёт вопросы. Такие упражнения приносят больше пользы, нежели все правила.

Каких писателей читать прежде всего? Читать наперёд и всегда самых лучших авторов, «кои писали с бо́льшею чистотою и ясностью в слоге» (глава VI). К примеру, Ливия. «Цицерон мне кажется приятен и довольно ясен». Предостерегать детей от излишнего пристрастия к древним и новейшим.

Для сочинений полезно давать тему с подробной раскладкой по плану и «краткую голую тему». Но лучше сразу показать прямую дорогу, чем после исправлять.

«Заставлять детей учить наизусть некоторые места из Ораторов или Историков, а редко что-нибудь их собственное». «Ибо память более изощряется, когда чужое затверживаем». «Сверх того хорошие примеры в уме на всякий случай останутся». (Глава VIII). Можно иногда позволять читать свои сочинения, чтобы не лишать их похвалы. (Добрая забота, не лишённая снисходительности.)

Фундаментальный вопрос – «Всякого ли ребёнка учить надлежит по усмотрению способностей ума» – рассмотрен в главе IX. Узнав способности, «во всяком ученике лучше заботиться о природных дарованиях, и направлять умы наиболее туда, куда они сами стремятся». А если замечен недостаток? «Чего не достаёт, прикладывать и усугублять советую». Но в любом случае, «ежели природа одарила кого щедрее и из кого сделать Оратора надеемся, то уже никаких пособий к сему упускать не должно».

Марк Фабий Квинтилиан - римский ритор (преподаватель красноречия), теоретик ораторского искусства, реформатор литературного стиля; автор наиболее полного античного учебника по ораторскому искусству, который дошел до наших времен. Современники называли его вторым Цицероном .

Родиной Квинтилиана был испанский Каллагурис, где он появился на свет приблизительно в 35 г. По мнению одних исследователей, он был отпрыском очень знатной семьи, одной из наиболее родовитых в стране; по версии других, знаменитый ритор имел незнатное происхождение, жил в небогатой семье. Однако тот факт из его биографии, что дед и отец тоже были риторами, не подвергается сомнению.

Образование Квинтилиан получал в Риме, намереваясь стать судебным оратором. В этом городе впоследствии провел большую часть своей жизни. С 61 по 68 гг. он жил в Испании, пока не был вызван в Рим императором Гальбой, который когда-то был в этой стране наместником.

Квинтилиан действительно, как сказали бы сейчас, работал по специальности, выступая адвокатом в суде, однако не это принесло ему известности. Намного более он преуспел в теоретической деятельности, а также в преподавании. Сегодня его считают первым профессиональным учителем, который стал основателем государственной школы. Император Веспасиан в 70-ых гг. платил ему из казны жалование. Кроме того, ему принадлежит статус первого классика гуманной педагогики.

На протяжении двух десятков лет знатная римская молодежь из обеспеченных семей училась под началом Квинтилиана ораторскому искусству. Доверили ему воспитывать и императорских наследников. Некоторые из его учеников стали известными людьми: так, известно, что среди них был Плиний Старший и, вероятно, Ювенал .

С другим императором, Домицианом, прослывшим кровавым, жестоким тираном, у Квинтилиана были хорошие отношения и, возможно, в чем-то схожие взгляды. Марк Фабий был обласкан всевозможными почестями, не нуждался в деньгах. Есть предположение, что его, ритора, назначили консулом, хотя до этих пор подобное в Риме не практиковалось. Благодарный Квинтилиан, находившийся тогда на пике славы, искренне прославлял императора в своих речах.

Примерно в 88 г. Квинтилиан перестал выступать в судах и преподавать, отдавая все силы сочинению трактата «Воспитание оратора», который состоял из 12 книг. Из всех дошедших до нас трудов по риторике, созданных в эпоху античности, это самый крупный и представляющий наибольшую ценность как источник знаний о древней педагогике и риторике. Квинтилиан считал, что оратором может быть только очень образованный и воспитанный, высоконравственный человек, поэтому в своей книге рассматривал не только непосредственно искусство красноречия, но и все, что помогает людям приобретать полезные качества.

Марк Фабий Квинтилиан стал человеком обеспеченным, окруженным славой и почестями, но это не оградило его от жизненной драмы, которую ему довелось пережить в конце жизненного пути. Как преподаватель он был отправлен в отставку в связи с тем, что бывшие наследники императора, его воспитанники, были сосланы Домицианом вместе с родителями. Но самое главное - он потерял молодую супругу и двух маленьких сыновей, с которыми были связаны все его надежды и радости. Свой знаменитый трактат он начинал писать с мыслями о воспитании собственных потомков. Старость Квинтилиан провел в одиночестве, умер в 96 г.

Пожалуй, любого человека, связавшего свою жизнь с , а, тем более, начинающих ораторов, беспокоит вопрос, как можно стать поистине выдающимся и непревзойдённым мастером красноречия. И что же может быть в этом вопросе лучше, чем, рекомендации и советы от настоящего Учителя ораторского искусства?

Да, нет сомнений в том, что и в нашем времени, и в минувших десяти- и столетиях можно найти великих людей, способных взбудоражить своими речами умы миллионов, но, как и во многих вопросах в нашей жизни, чтобы понять суть, нужно вернуться к корням. И если говорить об ораторском мастерстве, то его истоки следует искать в Древнем Риме, а именно – в трудах Марка Фабия Квинтилиана.

Для всех ораторов и просто охочих до интересных знаний людей мы подготовили материал, в котором расскажем о том, кто же такой Квинтилиан, и чему он учил.

Немного о Марке Фибии Квинтилиане

Марк Фабий Квинтилиан – римский учитель красноречия (ритор), а также автор самого полного учебника по ораторскому искусству, который дошел до человечества с античных времён, под названием «Наставления оратору». Данный труд был обязателен для изучения во всех школах Рима, как и сочинения Цицерона. Квинтилиана считают не только человеком, выразившим вкусы высшего общества Рима, но ещё и реформатором , первым профессиональным учителем, который основал государственную школу, и первым классиком гуманной .

Труд Квинтилиана «Наставления оратору» был написан в двенадцати томах. Это очень продуманная работа, в которой систематизирован огромный объём знаний по ораторскому искусству, а также обобщён собственный опыт автора. Собственно, об идеях Квинтилиана мы и поговорим далее.

Квинтилиан о воспитании оратора или основные идеи «Наставлений оратору»

Для начала отметим, что сам Квинтилиан говорит о труде оратора, что тот очень разнообразен и обширен, и сказать о нём всё просто невозможно. Однако в своей работе он предпринимает попытки изложить всё самое важное из традиционных правил.

Итак, по аналогии с Цицероном, Квинтилиан рисует образ оратора, как мудреца, совершенного как в своих нравах, так и в знаниях и качествах, необходимых для красноречия.

Говоря о воспитании будущего оратора, он говорит, что воспитывать его нужно с детских лет, и его учителя – родители, кормилицы и дядьки – должны учить его должным образом. В «Наставлении оратору» содержится огромнейшее количество методических рассуждений на тему обучения в детстве: учение должно представлять собой забаву, учеником сознательно, и заниматься ученик должен обязательно чтением вслух и чистописанием.

Учитывая то, что речь оратора должна быть красивой, ясной и правильной, он должен изучать грамматику и эталонных ораторов, прозаиков и поэтов, а переходить к собственным сочинениям можно лишь после этого. Будущий мастер красноречия должен очень много знать – разбираться в музыке, философии, геометрии, произношении и других областях знаний.

Отдельная глава работы Квинтилиана посвящена и тому, как нужно работать учителю. Автор представляет систему особых упражнений, даёт художественной литературы и речей именитых ораторов.

Квинтилиан считает, что риторические правила необязательно должны почитаться оратором как некие непреложные законы, ведь многое в них может изменяться, исходя из особенностей обстоятельств, ситуаций, времени и дел.

Кроме того, философ в своём труде отступает от уже ставших к его времени устоявшимися регламентов построения речей. Для него они представляют собой только руководство к действию, но не догмы – правила не должны ограничивать оратора в возможности быть самостоятельным. Автор приравнивает строгие ограничения к предписаниям полководцу, как ему располагать войска, но располагать их нужно так, как требует обстановка, а не шаблонно. Точно так же и в речах – оратор должен понимать сам, нужно выступление или нет, должно оно быть пространным, обращённым ко всем или к кому-то лично, требуется употреблять одну фигуру речи или другую, делать выступление длинным или коротким, непрерывным или разделённым на части и т.д.

Также важно сказать и о том, что Марк Фабий Квинтилиан разделяет риторику и речи на особые части, что в воспитании оратора также должно учитываться.

Разделение Квинтилиана риторики и речей

Согласно Квинтилиану, риторика может быть разделена на пять частей:

• Изобретение
• Расположение
• Изложение
• Память
• Произнесение

Целями же оратора должны быть поучение, возбуждение и услаждение, однако не каждая речь может преследовать все три цели.

Таким образом, выделяются три типа речей:

• Доказательный тип – связан, главным образом, с похвалой и порицанием: надгробными речами, речами в суде и т.п. Особого внимания, украшения и распространения требует именно похвала, которая может быть применена к людям, богам, городам и любым предметам.
• Рассудительный тип – основная его задача состоит в предоставлении советов, например, на народных собраниях или на выступлениях в Сенате. Важное место в таких речах занимает положительное мнение общественности об ораторе. А сам он, учитывая то, что говорит о таких вещах как война, мир, пособия, подати и т.д. должен владеть информацией о нравах горожан и силе государства.
• Судебный тип – предназначается для обвинения или защиты. Данный тип речи состоит из пяти элементов: вступление, повествование, доказательство, опровержение и заключение. Естественно, автор объясняет и суть применения этой схемы.

Будущий оратор должен знать, что в заключение речи необходимо прибегать к возбуждению страстей, и то, насколько ему это удаётся, говорит о его красноречии и успехе. В особенности это касается судебных дел, где результат зависит как от доказательств, так и от способности оратора убеждать слушателей и судей, оказывая на них эмоциональное воздействие.

По словам Квинтилиана, оратор должен избегать в своих речах высокопарности, пышности и высокомерия, но говорить кротко и скромно. Достаточно даже того, что оратор будет просто говорить выразительно, приятно и точно. Страсть, в свою очередь, является выражением соболезнования, гнева, негодования, страха и ненависти. В итоге ритор заключает, что верх красноречия касаемо возбуждения страстей заключается в том, чтобы оратор сам был ими движим. Всё это говорит о том, что Квинтилиан отводит в ораторском искусстве особую роль именно .

Что значит быть красноречивым?

Искусство красноречия, согласно Квинтилиану, состоит, прежде всего, в том, чтобы, всё, о чём думает оратор, могло быть выражено словами и донесено до слушателей. Исходя из этого, слова оратора должны не только быть чисты и ясны, но и соответствовать его намерению, а также быть грамотно, правильно и красиво расположены.

Однако если человек и исправно, как утверждает Квинтилиан, это ещё не означает, что он оратор. Основное отличие оратора от простого человека, умеющего говорить, состоит в красоте и изяществе речей, т.к. именно это способно приносить удивление и удовольствие.

И, рассуждая на эту тему, Квинтилиан ссылается на Цицерона, говорящего о том, что красноречие, которое не вызывает удивления, не может считаться красноречием. Но любое украшение речи должно соотноситься с целью и предметом речи, а также брать во внимание аудиторию. Здесь также говорится, что оратор должен учитывать два важнейших момента, заключающихся в создании рода слововыражения и произнесении речи. По этой причине нужно знать, что должно быть в речи возвеличено или унижено, что должно быть произнесено со стремительностью или скромностью, что может быть забавным, а что – важным, что должно быть кратким, а что – пространным.

Идеи Квинтилиана на самом деле бесценны, но невозможно изложить в маленьком тексте даже небольшую часть основных положений такого великого труда как «Наставления оратору», да ещё и написанного в двенадцати томах. Однако уловить самую суть можно – оратор должен воспитываться так, чтобы стать всесторонне развитой, умной, адекватной и зрелой , а для этого мало одного только умения грамотно и красиво изъясняться. Именно об этом во всех деталях и подробностях рассказывает Марк Фабий Квинтилиан.

Квинтилиан, наряду с самыми видными теоретиками красноречия и ораторами Древнего Рима и Древней Греции, смог познать тайны слова и сделать неоценимую работу по расширению границ его познания и обоснованию теоретических и практических принципов ораторского искусства, беря за основу свой опыт и анализируя непревзойдённые речи знаменитых ораторов своей и прежних эпох.

«Наставления оратору» — это поистине величайший труд, который без тени сомнения можно назвать настоящей жемчужиной исследования искусства красноречия. И никто, ни до, ни после Квинтилиана не создавал подобных работ, где так тщательно и подробно представлен теоретический анализ ораторского мастерства.

Если у вас есть задача взрастить себя как истинного мастера слова, то «Наставления оратору» — это наставления вам!

с.1

О ВОСПИТАНИИ БУДУЩЕГО ОРАТОРА.

I . В детях ред­ко недо­ста­ет при­род­ных спо­соб­но­стей ; чаще недо­ста­ет попе­че­ния об них . II . Каких свойств долж­ны быть кор­ми­ли­цы , роди­те­ли , това­ри­щи , учи­те­ли . III . С Гре­че­ско­го язы­ка начи­на­ют уче­ние . IV . Учить детей мож­но преж­де семи­лет­не­го воз­рас­та . V . О чте­нии и пись­ме .

ЛУЧШЕ ЛИ УЧИТЬ ДЕТЕЙ ДОМА, ИЛИ ОТДАВАТЬ В УЧИЛИЩА?

I . Опро­вер­га­ет воз­ра­же­ние про­тив учи­лищ , дока­зы­вая 1) Что в них не пор­тят­ся нра­вы: - крайне охуж­да­ет гибель­ную потач­ку роди­те­лей . 2) Что учи­ли­ща не вредят успе­хам в уче­нии . II . При­во­дит мно­гие при­чи­ны , по кото­рым полез­ны учи­ли­ща .

I . Как рас­по­зна­вать спо­соб­но­сти в детях . II . Как с ними обхо­дить­ся . III . Об играх дет­ских . IV . Не нака­зы­вать детей телес­но .

О ГРАММАТИКЕ.

I . Похва­ла Грам­ма­ти­ке . II . Три досто­ин­ства в речи : пра­виль­ность , ясность , кра­сота . III . Сло­ва осно­вы­ва­ют­ся на при­чине , дав­но­сти , образ­цах и употреб­ле­нии . IV . О пра­во­пи­са­нии .

О ГРАММАТИКЕ.

О пер­вых упраж­не­ни­ях в сочи­не­нии под руко­вод­ст­вом Грам­ма­ти­ка .

Раз­ные нау­ки знать долж­но детям , еще преж­де Рито­ри­ки . Нуж­ны ли те нау­ки буду­ще­му Ора­то­ру?

ГЛАВА VIII.

О ГРАММАТИКЕ.

О музы­ке . Поль­за от нее .

I . Про­из­но­ше­нию надоб­но несколь­ко поучить­ся у комеди­ан­тов . II Тело­дви­же­ния пере­ни­мать от бор­цов .

В моло­дых летах мож­но учить­ся мно­го­му в одно и то же вре­мя . 1. Ибо тако­во свой­ство ума чело­ве­че­ско­го , что мно­гим вдруг зани­мать­ся может . 2. Что труды в уче­нии удоб­нее пере­но­сят отро­ки . 3. Что им доста­ет более вре­ме­ни . - Леность толь­ко меша­ет Ора­то­ру мно­го­му научить­ся .

Обык­но­вен­но спра­ши­ва­ет­ся, еже­ли бы и нуж­но было все выше­ска­зан­ное знать, мож­но ли учить и учить­ся тому в одно вре­мя. Иные дума­ют, что раз­лич­ные заня­тия раз­вле­ка­ют мыс­ли, утом­ля­ют разум и тело, да и вре­ме­ни на все это недо­станет. И хотя бы в воз­му­жа­лых летах мож­но пере­не­сти такие труды, но обре­ме­нять отро­че­ский воз­раст не долж­но.

1. Но рас­суж­даю­щие таким обра­зом, по-види­мо­му, не зна­ют, сколь вели­ка врож­ден­ная дея­тель­ность ума чело­ве­че­ско­го; он столь жив и скор, столь спо­со­бен, так ска­зать, с.72 разде­лять­ся, что не может себя огра­ни­чить одним дей­ст­ви­ем; не толь­ко в один и тот же день, но в одну и ту же мину­ту на мно­гое силы свои напря­га­ет. Раз­ве гус­лист не работа­ет вдруг и памя­тью и голо­сом, а меж­ду тем одной рукой бьет по стру­нам, дру­гою натя­ги­ва­ет, спус­ка­ет, стро­ит их? Даже и самая нога не без дей­ст­вия; бьет такт и меру: и все это дела­ет­ся в одно вре­мя. Мы сами, когда нуж­да непред­виден­но заста­вит гово­рить в собра­нии, не гово­рим ли об одном, а о дру­гом мыс­лим: ибо в одно вре­мя ищем дово­дов, изби­ра­ем выра­же­ния, при­но­рав­ли­ва­ем тело­дви­же­ние, голос, вид лица и всю наруж­ность к пред­ме­ту, о коем идет речь? Еже­ли все это за один раз про­из­во­дим, то что меша­ет разде­лять на мно­гие часы раз­ные заня­тия, особ­ли­во когда самое раз­но­об­ра­зие оных облег­ча­ет и вос­ста­нов­ля­ет силы разу­ма, а напро­тив один и тот же бес­пре­рыв­ный труд быва­ет для нас тягост­нее? По сему-то от сочи­не­ния пере­хо­дим, для отды­ха, к чте­нию, а соску­чив чте­ни­ем, при­ни­ма­ем­ся за сочи­не­ние. Сколь­ко бы мно­го ни труди­лись, а к ново­му заня­тию неко­то­рым обра­зом све­жее при­сту­па­ем. Кто не уто­мит­ся, слу­шая целый день настав­ле­ния в одной какой-нибудь нау­ке? Пере­ме­на дает бод­рость: как желудок раз­ли­чи­ем яств с.73 воз­буж­да­ет­ся, и от изоби­лия оных мень­ше обре­ме­ня­ет­ся.

Впро­чем, пусть пока­жут мне дру­гой спо­соб учить­ся? Занять­ся ли одною Грам­ма­ти­кою, потом Гео­мет­ри­ею? Оста­вив то, чему учи­лись, перей­ти к Музы­ке, преж­нее все бро­сить? И, начав учить­ся Латин­ско­му язы­ку, о Гре­че­ском уже не думать? Сло­вом, занять­ся толь­ко пред­ме­том послед­ним? А для чего не запре­ща­ем посе­ля­нам возде­лы­вать вме­сте и зем­ли и вино­град­ни­ки, раз­во­дить мас­ли­ны и дру­гие дере­ва; печь­ся в одно вре­мя и о пажи­тях, и о ста­дах, и о садах, и о пчель­ни­ках? Для чего и сами несколь­ко вре­ме­ни уде­ля­ем каж­до­днев­но на дела судеб­ные, на услу­ги дру­зьям, на домаш­нее хозяй­ство, на заботы о нашем здо­ро­вье, даже на самые заба­вы? Если бы каж­дое из сих заня­тий про­дол­жа­лось бес­пре­рыв­но, мы при­шли бы в изне­мо­же­ние. Из сего вид­но, что лег­че зани­мать­ся мно­ги­ми пред­ме­та­ми, неже­ли одним про­дол­жи­тель­но.

2. Не долж­но опа­сать­ся и того, чтобы дети были мень­ше спо­соб­ны к пере­не­се­нию трудов в уче­нии. Ника­кой воз­раст так мало не утом­ля­ет­ся. Это дока­зы­ва­ет­ся опы­том. Дети все пере­ни­ма­ют лег­че, неже­ли воз­му­жа­лые. Мы видим, что в пер­вые два года, коль ско­ро с.74 научат­ся пра­виль­но про­из­но­сить сло­ва, могут гово­рить все, хотя бы их к тому не при­нуж­да­ли. Напро­тив нашим рабам, ново­куп­леп­ным, сколь­ко лет потреб­но для изу­че­ния Латин­ско­го язы­ка? Кто начи­нал учить уже взрос­лых, тот уве­рит­ся более, что не без при­чи­ны почи­та­ет­ся искус­ней­шим в сво­ем деле чело­век, кото­рый с мало­лет­ства оным зани­мал­ся. Дети, по при­ро­де, сно­сят труды тер­пе­ли­вее, неже­ли юно­ши. Дети и от часто­го пада­нья на зем­лю не так боль­но уши­ба­ют­ся, и от обыч­но­го на руках и на ногах пол­за­нья, а вско­ре потом от непре­рыв­ной игры и чрез целый день бега­нья, не столь­ко уста­ют; ибо тело их лег­че, и не дела­ет над собою изну­ри­тель­ных уси­лий: так рав­но и умы, по мне­нию мое­му, менее утом­ля­ют­ся, поели­ку не сво­и­ми сила­ми дитя при­об­ре­та­ет позна­ния, но при­ни­ма­ет оные от настав­ни­ков. Сверх того дети, по свой­ст­вен­ной сему воз­рас­ту послуш­ли­во­сти, сле­по сле­ду­ют пред­пи­са­ни­ям уча­ще­го, не заме­чая сами того, что сде­ла­ли. Они и судить о труде еще не уме­ют. Впро­чем, я часто заме­чал, что не столь­ко самый труд, сколь­ко помыш­ле­ние о труде утом­ля­ет.

3. Да и вре­ме­ни для уче­ния удоб­ней­ше­го луч­ше избрать немож­но; поели­ку ребе­нок с.75 зани­ма­ет­ся одним слу­ша­ни­ем. Когда дело дой­дет до сочи­не­ния, когда сам дол­жен что-либо про­из­ве­сти, тогда для дру­гих наук не станет или вре­ме­ни, или охоты. Итак если Грам­ма­тик целый день зани­мать уче­ни­ка и не может и не дол­жен, дабы не про­из­ве­сти в нем отвра­ще­ния к уче­нию; то на что луч­ше употре­бим осталь­ные сво­бод­ные часы, как не на упо­мя­ну­тые мною нау­ки? Но я и сам не сове­тую, чтобы отрок достиг в них совер­шен­но­го искус­ства: у чтобы умел петь со все­ми при­кра­са­ми Музы­кан­та: чтобы погру­зил­ся во все мело­чи и подроб­но­сти Гео­мет­рии. Я не наме­рен сде­лать питом­ца мое­го ни комеди­ан­том в про­из­но­ше­нии, ни тан­цов­щи­ком в тело­дви­же­ни­ях: да хотя бы я и желал во всем этом видеть успе­хи, то и на сие доста­ло бы ему вре­ме­ни. Ибо мало­лет­ство не так корот­ко для того, кто захо­чет им вос­поль­зо­вать­ся: я гово­рю не о тупых голо­вах. Для чего же знал и Пла­тон пре­вос­ход­но все то, чему учить буду­ще­го Ора­то­ра я пред­по­ла­гаю? Он, не доволь­ст­ву­ясь нау­ка­ми, коим мог научить­ся в Афи­нах, и настав­ле­ни­я­ми Пифа­го­рей­цев, к кото­рым ездил в Ита­лию, посе­тил и жре­цов Еги­пет­ских, дабы познать их таин­ства.

Итак уве­ли­чи­вая затруд­не­ния, при­кры­ва­ем толь­ко нашу леность. Ибо мы не любим с.76 труда: ста­ра­ем­ся успеть в Крас­но­ре­чии не для того, что оно почтен­но и достой­но вся­ко­го ува­же­ния, но для того, чтобы сде­лать из него под­лое употреб­ле­ние и обра­тить его на при­об­ре­те­ние гнус­ной коры­сти. Пусть витий­ст­ву­ют мно­гие в судах и без посо­бия помя­ну­тых мною наук, и даже обо­га­ща­ют­ся; ибо и коры­сто­лю­би­вый про­да­вец боль­ше при­бы­ли полу­ча­ет, хва­ля свои това­ры, и сла­вит­ся пуб­лич­ный кри­кун сво­им голо­сом. Я не хочу и чита­те­ля тако­го, кото­рый ста­вит в цену свои труды и уче­ние. А кто пред­ста­вит в уме сво­ем боже­ст­вен­ное некое изо­бра­же­ние крас­но­ре­чия, кто оное, по сло­вам зна­ме­ни­то­го Тра­ги­ка Еври­пида, будет иметь пред гла­за­ми, как непре­мен­ное пра­ви­ло сво­е­го сло­ва, тот и плод пола­га­ет не в коры­сти или пла­те тяжу­щих­ся, но в самом себе, в сво­ем зна­нии и бла­го­род­стве мыс­лей: плод посто­ян­ный и непо­д­вер­жен­ный пере­ме­нам сча­стия; тот удоб­но уве­рит­ся, что вре­мя, кото­рое теря­ем на зре­ли­щах, на риста­ли­щах, в игре, в празд­ных нако­нец беседах, не гово­ря уже о безвре­мен­ном сне и рас­пут­ствах, мож­но луч­ше употре­бить на Гео­мет­рию или Музы­ку; и он в сем най­дет боль­ше удо­воль­ст­вия, неже­ли в тех гру­бых заба­вах. Ибо Про­мысл, по бла­го­сти сво­ей, так устро­ил, что чело­век от с.77 чест­ных упраж­не­ний чув­ст­ву­ет более удо­воль­ст­вия. Но сие же самое удо­воль­ст­вие заве­ло и нас, может быть, далее над­ле­жа­ще­го. Итак досе­ле доволь­но ска­за­но, чему долж­но учить Ора­то­ра преж­де, неже­ли будет спо­со­бен к важ­ней­шим заня­ти­ям. Сле­ду­ю­щая кни­га пред­ста­вит новой пред­мет; в ней изло­жат­ся долж­но­сти Рито­ра.