«Будем знать героя в лицо». Московскому тренеру объявили войну в фейсбуке из-за истории о жестоком избиении бывшей жены

Правообладатель иллюстрации RIA Novosti Image caption Для победы над эпидемией ВИЧ/СПИДа в России необходимо более 100 млрд рублей ежегодно, считает Вадим Покровский

Глава Федерального центра по профилактике и борьбе со СПИДом академик Вадим Покровский заявил, что "сдержанно" относится к проекту государственной стратегии по борьбе с ВИЧ, разработанному российским министерством здравоохранения.

В настоящее время число случаев ВИЧ, зарегистрированных в России с 1987 года, превысило миллион. В прошлом году прирост числа ВИЧ-инфицированных составил 8%, то есть 93 тысячи новых случаев.

В российском минздраве считают, что предложенные в стратегии меры позволят снизить темпы прироста эпидемии почти в два раза. Авторы документа, рассчитанного до 2020 года, предлагают тестировать на ВИЧ большее число людей, а также увеличить в 2,5 раза число носителей вируса, которые проходят антиретровирусную терапию.

Проект документа уже внесен в правительство, сообщил минздрав во вторник. Однако Покровский считает, что его необходимо доработать.

"Говорить, что она доведена до точки, когда ее можно назвать "стратегией", конечно, рано. Пока это только концепция", - сказал он журналистам на международной конференции по ВИЧ/СПИДу в Восточной Европе и Центральной Азии, которая проходит сейчас в Москве.

По его словам, каждый пункт документа нужно конкретизировать и прописать под ним конкретные мероприятия, а также финансирование для них. Кроме того, как считает Покровский, документ не предлагает каких-либо новых мер по борьбе с эпидемией.

Как подчеркнул директор Федерального центра по профилактике и борьбе со СПИДом, чтобы победить эпидемию в России, необходимо финансирование в более чем 100 млрд рублей (1,47 млрд долларов) в год. Из них 42 млрд было бы достаточно для старта этой программы, но в российский бюджет на 2016 год пока заложена лишь половина этой суммы.

90 тысяч новых случаев ВИЧ

Авторы стратегии хотели бы добиться, чтобы 30% россиян знали свой ВИЧ-статус, то есть прошли тест, и не менее 60% носителей вируса проходили антиретровирусную терапию. Планируется подготовить новые кадры, а также проводить информационную кампанию - чтобы 90% опрошенных в возрасте от 18 до 49 лет знали о профилактике ВИЧ.

Как заявила главный санитарный врач России Анна Попова, несколько лет назад пропаганда профилактики ВИЧ шла гораздо активнее, и большинство людей было осведомлено о ее методах. Теперь власти снова хотят вернуть меры профилактики ВИЧ в информационное поле.

По словам Поповой, в ситуации с ВИЧ в России есть позитивные изменения: охват носителей ВИЧ лечением был увеличен, метод вертикальной передачи вируса (от матери к ребенку) почти прекращен, а темы прироста новых случаев снизились (с 10 до 8%).

Однако Покровский считает, что прирост в более чем 90 тысяч новых случаев едва ли можно назвать "замедлением" эпидемии. По мнению эксперта, стабильный рост числа ВИЧ-инфицированных в России говорит о том, что действующие меры не работают.

"У нас сейчас, к сожалению, растет число случаев ВИЧ-инфекции. Это значит, что то, что мы сейчас делаем, недостаточно эффективно и надо делать что-то принципиально новое. Если в стратегии появится что-то такое, тогда я ее похвалю. Пока что я к ней отношусь очень сдержанно", - сказал он.

Как заявляют активисты и представители международных организаций, российские власти действительно всерьез обратили внимание на проблему эпидемии ВИЧ в стране. Об этом говорит, в частности, участие высокопоставленных чиновников в мероприятиях по профилактике СПИДа и большая открытость российских властей к сотрудничеству с международными организациями.

При этом в России по-прежнему сохраняется противодействие заместительной терапии - методам "снижения вреда", когда потребители инъекционных наркотиков принимают опиаты (метадон и бупренорфин) в таблетках или сиропе в строго регулируемой дозе и под присмотром врача. Таким образом, исключается возможность передачи вируса при использовании одного и того же шприца разными людьми.

Заместительная поддерживающая терапия (ЗПТ) одобрена ООН и применяется во многих странах мира, однако в России она противозаконна и встречает резкое противодействие Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков (ФСКН) и значительной части врачебного сообщества.

"Пока что они твердо стоят на позиции, что нельзя лечить один наркотик другим, - отметил Покровский. - Должен быть значительно долгий период, прежде чем люди это осознают. В Швейцарии два референдума проходило по заместительной терапии, и сначала народ проголосовал против, а потом уже большинство проголосовало за. Но у нас голосуют только чиновники".

Вопрос финансирования

В проекте стратегии не говорится об объемах финансирования. Упоминается лишь, что оно "осуществляется за счет средств федерального бюджета и бюджетов субъектов Российской Федерации, а также за счет средств из иных источников финансирования, не запрещенных законодательством".

По данным Покровского, в прошлом году на лечение и профилактику ВИЧ было выделено около 18 млрд рублей, и еще столько же потратили регионы. На 2016 год в федеральный бюджет на эти цели заложили 21 млрд, но борцы со СПИДом настаивают на увеличении этой суммы вдвое.

"Правительство пообещало выделить эти деньги в конце прошлого года, как будто бы вопросы был решен. Но сейчас ищет эти деньги", - сказал он.

По словам эпидемиолога, он понимает, что сразу получить 100 млрд рублей и увеличить охват пациентов, проходящих лечение антиретровирусными препаратами, на 200 тысяч в нынешних условиях нереалистично.

"Для того, чтобы развернуть все мероприятия, которые нам необходимы, нам надо по минимуму, в ценах сегодняшнего дня, дойти постепенно до этой цифры в более 100 млрд рублей. Тогда - да, мы окончательно закроем этот вопрос. Но для стартовых мероприятий нам будет достаточно того, на что мы рассчитывали - около 41-42 млрд", - сказал он.

Как подчеркнул Покровский, Россия может постепенно выполнять Объединенной программы ООН по ВИЧ/СПИД (ЮНЭЙДС).

"Мы должны реалистически понимать, что деньги сразу и на все мы получить не можем, - констатирует он. - Те дополнительные 200 тысяч пациентов, о которых мы мечтаем, - это колоссальная работа. Нужно больше квалифицированных врачей, чем у нас сейчас есть. Надо укрепить лабораторную базу. Это длительный процесс, но в этом году мы мечтаем начать эту базу постепенно наращивать".

Вопрос финансирования носит мировой характер, на конференции заместитель исполнительного директора ЮНЭЙДС Луис Лурес.

Выступая в Москве, Лурес заявил, что у врачей сегодня "есть средства, научные данные и знания, чтобы победить эту эпидемию" в мировом масштабе, но для этого нужно 26 млрд долларов ежегодно.

Вадим Валентинович Покровский – академик, руководитель Федерального научно-методического Центра по профилактике и борьбе со СПИДом ФБУН «ЦНИИ эпидемиологии» Роспотребнадзора Российской Федерации, ведущий российский ученый, посвятивший более тридцати лет своей научной деятельности проблемам ВИЧ-инфекции. Сегодня он занимается организационно-методической работой в области реализации госстратегии РФ по ВИЧ/СПИДу, а также научными исследованиями в области эпидемиологии, лечения и профилактики ВИЧ-инфекции в России.

Несмотря на очень плотный график пребывания на VI Международной конференции по ВИЧ/СПИДу (EECAAC 2018), Вадим Покровский нашел время, чтобы рассказать MinusVirus о том, почему в РФ пока не удалось остановить эпидемию ВИЧ/СПИДа, о CCR5, о проблемах сотрудничества государства и НПО, волонтёрстве и активизме, а также о своём отношении к публичным акциям и о том, когда эпидемия ВИЧ/СПИДа будет ликвидирована.

EECAAC 2018 набрала рекордное количество участников, тезисов, докладов. Вовлеченность в проблематику ВИЧ/СПИДа возрастает, но, тем не менее, вирус в России распространяется ещё большими темпами. Как вы считаете, в чем основная проблема?

Проблема заключается в том, что вирус, естественно, хочет распространяться, а мы недостаточно ему противимся. То есть, те мероприятия, которые у нас проводят, они недостаточны, это очевидно. Если бы они были достаточны, то не наблюдался бы прирост числа новых случаев ВИЧ-инфекции. Нельзя зацикливаться на чём-то одном, не лечением единым. Потому надо усилить и профилактику, и лечение, и одновременно лечение как профилактику. Чем больше мы охватим людей, тем больше будет профилактический эффект.

Я сомневаюсь, что количество нуждающихся в лечении ВИЧ не будет расти, если мы не остановим новые случаи. Поэтому надо, по возможности, использовать все доступные методы, только тогда мы остановим ВИЧ/СПИД. Ведь он очень легко находит лазейки, которые мы сами ему создаем.

Что необходимо изменить в сегодняшнем формате сотрудничества НПО и государственных структур?

Основная проблема сейчас в сложных бюрократических механизмах передачи государственных денег НПО. Надо облегчить этот процесс.

Это вопрос контроля использования средств, или дело в сложности самих бюрократических организмов?

Да, дело в самих бюрократических механизмах. У нас если и есть разработанные механизмы, то их всё равно все боятся и им не доверяют. По возможности этот процесс надо облегчить и упростить, чтобы люди его воспринимали, как нормальный. В принципе, все понимают необходимость этого. Вопрос ведь в том, как поддержать неправительственные организации, ведь в свое время, можно сказать, мы их загубили. Речь об организацииях, которые были созданы Глобальным Фондом. Мы не нашли способа и ресурса для их поддержки. В результате мы потеряли и организации и людей, многие их которых ушли в другие области, разъехались, разбежались и теперь многое надо заново восстанавливать.

Вы говорите о взаимовыгодном сотрудничестве государства и НПО? Какие должны быть условия для такого партнёрства?

Здесь необходима взаимная поддержка, важен взаимный интерес. А если взаимного интереса не будет, будет только так, как сейчас. Что бы НПО помогали решать задачи правительственных учреждений, к примеру, Центров СПИДа и т. д., а эти Центры, в свою очередь, поддерживали НПО, в том числе финансово. Некоторые думают, что неправительственные организации должны работать бесплатно. Это совершенно неправильно. Люди тоже должны получать адекватные зарплаты за свою работу.

Имеете в виду профессиональное волонтёрство, активизм?

Это слово «волонтёрство» мне не очень нравится, скорее активизм. Потому что волонтёры – это те люди, которые делают что-то бесплатно, ради идеи, не обязательно профессионально. А здесь надо, чтобы это были профессионалы, которые работают в тех областях, в которых Государственные организации не могут по той или иной причине.

Возможно, что-то уже получается. В конце прошлого года было выделено достаточно большое финансирование для НПО в РФ.

Да, постепенно опыт взаимодействия приходит. Финансирование начинает увеличиваться. Что-то у нас уже получается, во всяком случае, начинает получаться.

Как вы считаете, публичные акции действенны или бессмысленны? К примеру, на конференции , привлекая внимание к сокращению финансирования в стране, активисты пациентского движения , вместе поднявшись во время выступления с надписью на футболках «стоп перебои», а возле здания, где проходит конференция, ходили люди с протестными надписями на плакатах и т.д.

Акция СР на конференции EECAAC 2018. Фото: Оксана Малахова

Они как раз привлекают внимание к проблемам. Даже тот один человек, который стоял возле входа и выступал против конференции. На самом деле, это только интерес к конференции подогревает. Поэтому вот это все надо использовать, ведь даже самые неожиданные варианты привлечения внимания к проблеме могут быть полезными.

Разделяете ли вы точку зрения, что преодолеть эпидемию ВИЧ/СПИДа в России возможно только, если будут выделяться бюджетные средства? Будет финансирование – будет успех.

Как говорит американский философ Фрэнсис Фукуяма «Вопрос борьбы со СПИДом, это не только вопрос финансирования, а так же вопрос способности правительства решать ту или иную проблему».

И готовность правительства?

Да. Это способность проявить политическую волю. Хочешь – не хочешь, а надо решать.

К вопросу о вакцинах против ВИЧ, какие проблемы есть сегодня?

С вакцинами проблема простая. К ВИЧ-инфекции развивается приобретенный иммунитет. Это ясно, что если человек заразился ВИЧ, то он остается зараженным на всю жизнь, живёт с ВИЧ. Некоторые умирают от других причин, не от СПИДа. Значит приобретенный иммунитет у них очень низкий. Вот там вот люди говорят, что есть какие-то возможности его повысить. Решить проблему вакцины традиционным путем, как мы это делаем, нельзя, но есть же врожденный иммунитет. А вот использовать механизмы врожденного иммунитета – это уже другой вопрос.

Мы же сегодня можем даже гены переносить от одного человека к другому по устойчивости к ВИЧ-инфекции. В большинстве случаев мы называем это генной терапией, потому что это процесс лечения. По этому же принципу мы можем делать и профилактику. У некоторых людей есть измененные рецепторы CCR5-Δ32, они не восприимчивы к ВИЧ. Почему бы и не перенести это?

Очень интересное направление, на самом деле. Мы вмешиваемся в геном человека…

Это конечно звучит страшно, но мы во все вмешиваемся и, как говорится, пока что очень успешно. А время покажет.

Логичный вопрос: когда ВИЧ/СПИД будет побежден?

Когда умрет последний ВИЧ-инфицированный. Это совершенно ясно.

Под «побеждён» я имела виду то, когда появится лекарство, которое излечит от ВИЧ раз и навсегда?

Нет-нет, говорить, что эпидемия ликвидирована, мы сможем тогда, когда произойдёт именно то, что я уже сказал. Именно тогда мы сможем с полной уверенностью говорить, что эпидемия побеждена. На этом строится идея лечения сейчас. Мы лечим всех, и люди живут долго и счастливо, но со смертью последнего из них прекращается эпидемия.

Очень интересно, я такую трактовку не слышала ранее…

До конца просто не продумали ещё то, что происходит. Что будет дальше? Вот мы всех обеспечим лечением и что потом? Конечно же, мы все, к сожалению, не вечные люди. Поэтому, даже если мы не научимся излечивать от ВИЧ-инфекции, то с подавленным вирусом сегодня можно жить.

Текст: Инна Гаврилова

Интервью записано в рамках VI Международной Конференции по ВИЧ/СПИДу 2018, которая проходила в Москве.

Post Views: 1 062

СПИД. В Москве за 2017 год выявлено ВИЧ-инфицированных на 20% больше, чем в прошлом году. А в регионах эта цифра на порядок выше. Одной профилактики явно не хватает, признают эксперты. Как государство должно защищать россиян от ВИЧ? Спрашиваем руководителя лаборатории эпидемиологии и профилактики СПИДа ЦНИИ эпидемиологии и Федерального научно-методического центра по профилактике и борьбе со СПИДом Вадима Покровского.

Ольга Арсланова: Ну а мы продолжаем. Российские ВИЧ-инфицированные граждане пожаловались ООН на пытки и дискриминацию. В докладе говорится: «Пациентам в России отказывают в антиретровирусной терапии, в тестировании на иммунный статус и вирусную нагрузку». Чаще всего с отказами сталкиваются люди, которые содержатся под стражей и не имеют постоянной регистрации в городе проживания. Составители доклада отмечают: отказ в лечении и тестировании на ВИЧ противоречит статьям Конвенции против пыток. Этот доклад будут рассматривать на конференции ООН в Женеве этим летом.

Юрий Коваленко: Ну, теперь давайте посмотрим на общую статистику этого непростого заболевания. По данным Минздрава, в последние два года количество ВИЧ-инфицированных в стране не растет и составляет около 86 тысяч человек в год. Но в некоторых регионах рост все-таки происходит. Например, в Москве в 2017 году зарегистрировано на 20% больше случаев инфицирования вирусом иммунодефицита человека, чем в 2016-м. В 2016 было выявлено 2,4 тысячи случаев заболеваний, а в 2017-м - 2,9 тысячи. Правда, в справке отсутствует статистика по общему числу зараженных ВИЧ.

Ольга Арсланова: Давайте посмотрим на картину по другим регионам. В двух регионах рост случаев заболевания составил более 100% - в Чукотском автономном округе и Республике Тыва. Но надо учитывать, что население там небольшое, и это скорее эффект низкой базы. В Тамбовской области, в республиках Марий Эл, Карелии, в Ивановской области прирост составил от 50% до 66%. Серьезный рост заболеваемости Минздрав обнаружил в Ростовской, Иркутской, Новосибирской областях. И увеличилось также число ВИЧ-инфицированных в Пермском крае и Московской области. Этот рост можно назвать существенным. В еще одном традиционно проблемном регионе - в Свердловской области - число новых инфицированных не выросло.

Юрий Коваленко: Ну а общее количество зараженных ВИЧ в России превышает 1 миллион 221 тысячу человек. Антиретровирусную терапию получает лишь каждый третий житель страны. Также в министерстве сообщили, что каждый час инфекцией заражаются 10 человек.

Ольга Арсланова: Итак, эпидемия ВИЧ в России принимает все более серьезные масштабы. По данным ЮНЭЙДС, Россия стала третьей страной в мире по числу новых случаев ВИЧ-инфекции после ЮАР и Нигерии. Вот такая у нас компания. В Европе, США и других передовых странах в последние годы число зараженных людей постепенно сокращается, но по-прежнему рост отмечается в Африке (около 8% в год) и в нашей стране, в России.

Что происходит - обсудим прямо сейчас. Приветствуем в студии академика РАН, руководителя лаборатории эпидемиологии и профилактики СПИДа ЦНИИ эпидемиологии Федерального научно-методического центра по профилактике и борьбе со СПИДом Вадима Покровского. Вадим Валентинович, здравствуйте.

Юрий Коваленко: Здравствуйте.

Вадим Покровский: Доброго дня.

Ольга Арсланова: Давайте начнем с новости, которая пришла как раз в последние дни, о жалобе ВИЧ-инфицированных на то, что у них нет фактического доступа к лекарствам. Как вы можете это прокомментировать?

Вадим Покровский: Ну, здесь, конечно, факты эти надо проверять, но дыма без огня не бывает. С учетом того, что у нас в стране примерно треть от числа зарегистрированных больных ВИЧ-инфекцией получают терапию, то, конечно, обязательно должны быть случаи, когда лекарств не хватает. Если это происходит во ФСИН, то, конечно, это может расцениваться как дискриминация этих людей, именно среди заключенных. Но повторяю: все факты нуждаются в проверке. Хотя теоретически они возможны, страна очень большая, куда-то лекарства могут не дойти в срок. Ну и в связи с этим человек не получает лекарств и даже может умереть, если он их вовремя не получил.

Ольга Арсланова: Тем не менее в регионах, в которых происходит сейчас рост, где эпидемию не остановили, где она мультиплицируется и развивается, вероятно, в том же причина - люди не лечатся, не останавливают?

Вадим Покровский: Позиция совершенно неправильная. Число ВИЧ-инфицированных у нас растет. Дело в том, что от ВИЧ-инфекции люди не выздоравливают. И если заразилось 100 тысяч человек, то это прибавляется к тем 900 тысячам, которые уже были. А вычитают из этого числа только людей умерших.

Ольга Арсланова: Я так понимаю, что Минздрав говорит о том, что просто это распределено по регионам, но в целом рост…

Вадим Покровский: Нет, это речь идет о новых случаях, о новых только. Иногда это называют заболеваемостью, но это число новых случаев. И Минздрав называет только те случаи, которые встали на учет в медицинских учреждениях.

Юрий Коваленко: Кстати, по поводу официальной и неофициальной статистики. Есть ли возможность понять, сколько у нас неофициально?

Вадим Покровский: Официальная статистика у нас принадлежит Роспотребнадзору, не Минздраву, потому что за болезни инфекционные, за надзор отвечает Роспотребнадзор. И вот Роспотребнадзор… Кстати, и вице-премьер Голодец озвучила эту цифру в начале года - в прошлом году было выявлено 104 тысячи новых случаев ВИЧ-инфекции. Минздрав говорит - 86 тысяч. Кажется, это противоречит На самом деле - нет. То есть если мы от 104 отнимем 86, то мы получим около 30 тысяч - это те люди, которые не пришли в медицинские учреждения. И это очень важно, потому что есть люди с ВИЧ-инфекцией, которые, может быть, не знают про свой диагноз, но боятся прийти к врачам.

Ольга Арсланова: А у Роспотребнадзора откуда тогда информация?

Вадим Покровский: У Роспотребнадзора? Если где-то в любом медицинском учреждении выявлен случай ВИЧ-инфекции, обязательно информация о случае ВИЧ-инфекции, как и любой инфекции, сообщается в Роспотребнадзор. И вот эта разница, конечно, тоже очень важная, потому что надо найти этих людей и тут же обеспечить их лечение, потому что они, естественно, тоже участвуют в эпидемии.

Ольга Арсланова: Правильно ли я вас понимаю? Остановить этот рост в принципе невозможно, всегда будут появляться новые инфицированные, и вопрос в количестве?

Вадим Покровский: Да. Мы сейчас говорим о том, что рост идет, рост идет. Ну, остановить, в принципе, возможно. Поэтому задачи, которые ставят международные организации (ВОЗ, ООН-СПИД), - это ноль новых случаев. То есть если у нас 104 тысячи новых случаев, то нам надо довести до ноля число новых случаев. Вот какова задача на ближайшие пять лет.

Ольга Арсланова: А почему так много? То есть мы видим, что в Москве рост - 20%. Понятно, что есть диагностика…

Вадим Покровский: Это именно новых случаев, конечно.

Ольга Арсланова: Да. Но почему эти новые случаи появляются при том, что якобы предоставляется лечение?

Вадим Покровский: А дело в том, что вирус продолжает распространяться. Изначально у нас эпидемия была преимущественно связана с тем, что люди заражались, когда кололи наркотики внутривенно одним шприцем. А потом от этих людей стали заражаться половым путем. И сейчас примерно 55% новых случаев - это заражения половым путем, и только 45% - это заражения через наркотики.

Юрий Коваленко: Но ведь идет пропаганда.

Ольга Арсланова: Невозможно заразиться от человека практически, который принимает противовирусную терапию. Соответственно, люди, которые заражают других людей, по каким-то причинам…

Вадим Покровский: Ну, заразиться все-таки можно, если человек, допустим, плохо принимает лекарство.

Ольга Арсланова: И тем не менее - в чем корень проблемы, я пытаюсь понять?

Вадим Покровский: Ну и получают лекарства только треть от тех, кто у нас выявлен как ВИЧ-инфицированные. 380 тысяч сейчас получают на сегодняшний день из 975 тысяч живых ВИЧ-инфицированных. И еще 280 тысяч у нас умерших. Вот откуда цифра - 1 миллион 200 тысяч. Но вы спросили, сколько на самом деле. Ну, примерно от 300 до 500 тысяч еще не знают, что они инфицированные, то есть не прошли обследование. Поэтому речь идет у нас сейчас где-то о 1,3-1,5 миллиона. И конечно, от всех этих людей может кто-то заразиться ВИЧ-инфекцией. Вот почему эпидемия продолжается.

Юрий Коваленко: Но есть еще и тонкости диагностики ВИЧ: его можно не диагностировать сейчас, а он выйдет в анализе через полгода, а может, и через год.

Ольга Арсланова: До полугода.

Вадим Покровский: Да, это какой-то процент дает небольшой от числа пока незарегистрированных случаев. И эти люди, конечно, тоже передают ВИЧ-инфекцию. Почему подход: «Давайте у всех выявим ВИЧ-инфицированных и назначим им лечение - и это решит все проблемы»? Нет конечно. Как вы правильно сказали…

Ольга Арсланова: Это решит часть проблемы.

Вадим Покровский: Да. Надо заниматься пропагандой безопасного полового поведения, работать с наркопотребителями, раздавать им шприцы. Но это не главное. Обучить их: «Даже если ты не можешь отказаться от введения наркотика, делай это так, чтобы не заразиться».

Ольга Арсланова: Но тем не менее у нас абсолютно…

Вадим Покровский: Этим у нас не занимаются.

Ольга Арсланова: Вот! У нас абсолютно закрыт вопрос заместительной терапии - метадон для наркоманов.

Вадим Покровский: Кроме шприцев, есть еще заместительная терапия.

Ольга Арсланова: Но у нас не хотят об этом говорить.

Вадим Покровский: Знаете, что это такое?

Ольга Арсланова: Таблетка?

Вадим Покровский: Да. Если он колется, но если предложить пить тот же препарат в таблетке, то, может быть, он не будет колоться, во всяком случае меньше будет колоться? Значит, меньше будет распространять вирус.

Ольга Арсланова: А главное - он будет получать это бесплатно.

Вадим Покровский: Да, он будет приходить к медицинским работникам. А тут уже можно его завлечь и на лечение наркомании. То есть этот метод весьма эффективно работает в Европе.

Ольга Арсланова: А почему у нас всерьез это не обсуждается?

Вадим Покровский: Ну, здесь идет сопротивление. Я думаю, конечно, может, здесь и скрытое сопротивление героиновой мафии, потому что они потеряют тогда доходы от сбыта героина. Ну и многие наши наркологи говорят: «Наши методы лучше, чем заместительная терапия, мы всех вылечим». Но, к сожалению, эффективность их методик пока недостаточная.

Ольга Арсланова: Ну, с наркоманами…

Юрий Коваленко: Вот цифры последнего года…

Ольга Арсланова: Прошу прощения. С наркоманами разобрались, давайте поговорим тогда о пропаганде правильного какого-то полового поведения. Точно так же у нас закрыт вопрос о половом воспитании подростков. У нас закрыт вопрос о бесплатных контрацептивах для группы риска. Опять же, это вроде бы просто и недорого, и это работает в других странах. Почему у нас никто на это не смотрит?

Вадим Покровский: Ну, лет пять назад у нас, так сказать, преобладало консервативное мышление: если мы все запретим и перестанем школьников обучать безопасному половому поведению, то они вообще сексом не будут заниматься, а только после венчания в церкви, под надзором священника они будут вести половую жизнь. Ну, это нелепо, потому что и в Средневековье то не работало, люди все равно участвовали в распространении инфекционных болезней, так скажем, несмотря на то, что все якобы придерживались необходимых правил. Поэтому, конечно, эффективно именно обучение.

И здесь очень важен опыт Германии показательный, где в год регистрируется, ну, 5 тысяч новых случаев. По сравнению с нашими 100 тысячами, понимаете, это большая разница. Но там вот это обучение безопасному половому поведению обязательное, и ученики даже не могут отказаться от этого.

Юрий Коваленко: И все же за последний год цифры говорят о другом. А если мы берем пять лет этой консервативности, запрета и всего остального, и если посмотреть на статистику вступления в половые связи молодежи, то мы увидим, насколько сильно помолодело - от 12 до 15 лет.

Вадим Покровский: Это естественно. То есть те методы, которые сейчас применяются, они неэффективные, поэтому нам надо более эффективно внедрять обучение.

Юрий Коваленко: Что еще?

Вадим Покровский: В школе запрещено. Но тут оказалась интересная вещь, совершенно неожиданная: у нас люди заражаются чаще в возрасте старше 25 лет, до 40 и вплоть до 80 лет, потому что они уже после окончания института уходят из-под контроля родителей. Вот этот жесткий контроль исчезает, и многие пускаются во все тяжкие к этому времени, к 30 годам, и заражаются чаще всего.

Ольга Арсланова: А скажите, пожалуйста, коррелирует ли заболеваемость с уровнем жизни? Есть такое мнение, что в странах, где люди не очень себе представляют свое будущее, там граждане чаще идут на рискованное поведение ради сиюминутных удовольствий - просто потому, что не очень понимают, ради чего, собственно, долго и безопасно жить. Отсюда алкоголизм - из-за социальных этих факторов. Отсюда и ВИЧ.

Вадим Покровский: Мы тоже полагали, что это должно быть так. Но у нас ВИЧ-инфекция распространилась впервые больше в тех районах, где было в 90-е годы экономическое положение лучше, чем в других. Скажем, Тольятти, где работал автозавод, вот там сейчас до 3% населения инфицированные ВИЧ. И тоже многие районы индустриальной Сибири, где производство работало. Ну, это как раз было связано с наркоманией. Та же наркомафия предпочитала везти наркотики туда, где деньги есть.

Ольга Арсланова: Где могут купить.

Вадим Покровский: Поэтому, естественно, там больше людей вовлекали в потребление наркотиков. И когда вирус попал в среду наркоманов, именно эти районы и пострадали. То есть все это можно объяснить. Но сейчас - неприятный момент. Сейчас рост числа новых случаев среди сельского населения еще даже выше, чем среди городского. Вот это не очень понятно, потому что ВИЧ-инфекция - это болезнь городов. Но это может быть связано как раз с тем, что в сельских районах никакой профилактической работы не проводится, и информационная обеспеченность этих регионов хуже, и медицинская помощь хуже поставлена. То есть нужно работать еще и с сельским населением. Мы, к сожалению, запустили этот вопрос.

Ольга Арсланова: Послушаем наших зрителей. У нас на связи Тамара из Волгограда. Добрый вечер.

Зритель: Добрый вечер. Я хочу сказать, какая основная причина. Это цена презервативов. Если молодые люди получают в среднем 20 тысяч, а презерватив от 100 рублей, то много ли он их купит? И вторая причина. Когда началась болезнь эта в нашей стране, я была уже довольно-таки взрослой дамой. И очень много было просветительской работы, очень. Сейчас практически ничего не ведется, людям молодым ничего не рассказывают ни по телевизору, нигде ничего не слышно. Вот это основная… Я живу в городе, не в селе, а работы никакой не вижу. Спасибо.

Ольга Арсланова: Спасибо вам большое. Казалось бы, меры не самые дорогие.

Вадим Покровский: На сто процентов согласен с нашим зрителем. Почему? То есть меры профилактики - это, конечно, не просто выступил и сказал: «Товарищи, пользуйтесь презервативами». Конечно, надо и заботиться о том, чтобы они были доступные. Пользуйтесь, а в магазине их нет. Ну, сейчас появились в магазинах, их довольно много по сравнению с предыдущими годами, но цена, я бы сказал, даже выросла. И конечно, какой-нибудь учащийся ПТУ или даже студент подумает: покупать презерватив или бутылку пива? И тут как бы играет не в пользу презерватива…

Юрий Коваленко: Но это ведь правила рынка. Государство не может законодательно сделать дешевле.

Вадим Покровский: Может. Безусловно, может.

Ольга Арсланова: Может, по крайней мере, закупить.

Вадим Покровский: Потому что во всех странах, кроме России, этим занимаются.

Ольга Арсланова: Этим занимается государство? Или этим занимаются фонды?

Вадим Покровский: Этим занимается, конечно, государство. И оно проводит политику снижения цен: может быть, на импортные снижение тарифов таможенных, на внутренние - тоже какие-то налоговые льготы. А может быть, да, какие-то специальные закупки по низким ценам и раздача каким-то угрожаемым категориям.

Юрий Коваленко: Все познается в сравнении. Если мы говорим, что презерватив стоит 100 рублей, то сколько стоит лечение одного ВИЧ-инфицированного? Сколько примерно, вы знаете?

Вадим Покровский: А лечение ВИЧ-инфицированного - это пожизненно. Мы хотим и надеемся, что эти люди проживут до старости. А в год это в среднем 85 тысяч рублей стоит.

Юрий Коваленко: То есть, грубо говоря, в год, если вы говорите, что 30 лет… Ну, добавим 40 лет. И на 85… Это сумасшедшие миллионы!

Вадим Покровский: Безусловно.

Юрий Коваленко: Это гораздо дороже презервативов.

Вадим Покровский: И сейчас у нас в бюджете уже на этот год, по-моему, 21 или 22 миллиона… миллиарда заложено - солидная цифра. Но на профилактику там ничего не прибавили - 300 миллионов. По 1,5… по 2 рубля на человека - это, конечно, очень мало. И мы ничего не можем здесь организовать, какую-то серьезную каждодневную профилактику, которую требует ситуация.

Ольга Арсланова: Я правильно понимаю, что по ОМС любой ВИЧ-инфицированный имеет право получать терапию? Мы сейчас не будем говорить о ее качестве, какого поколения эти препараты. Но он обязан это получить в своем регионе. Почему так не получается на практике?

Вадим Покровский: Пока этих 22-23 миллиардов не хватает на всех, на половину даже не хватит, поэтому надо увеличивать, естественно, и бюджет на терапию.

Ольга Арсланова: Послушаем Людмилу из Санкт-Петербурга. Добрый вечер.

Зритель: Здравствуйте.

Юрий Коваленко: Здравствуйте.

Ольга Арсланова: Здравствуйте.

Зритель: Дело в том, что у меня сын находится в колонии - Ленинградская область, поселок Форносово, колония ИК-4. Там берут постоянно анализ на ВИЧ, но почему-то анализ не доходит, то есть то некому возить, то кровь свернулась. В общем, анализов уже несколько лет нет. Он сидит уже 10 лет, никакого лечения он не получает абсолютно. У них даже нет таблеток от головной боли. Как это вообще можно? А когда я сказала, позвонила в центр, они мне сказали так: «Если бы он сразу получал, тогда бы ему давали бы лекарство. А так как он не получал лекарство - значит, мы ему не можем давать лекарство». Значит, эти люди вообще там должны просто сгнить?

Юрий Коваленко: Бюрократический провал какой-то.

Ольга Арсланова: Спасибо. А вообще куда можно пожаловаться, если не получает человек терапию?

Вадим Покровский: Ну, здесь важный момент затронут. Дело в том, что не только лекарство стоит денег, но надо еще вложить средства в инфраструктуру, которая бы обеспечила, чтобы лекарство и диагностика была в любом районе страны обеспечена. Вот видите - тут не довозят, что-то портится по дороге, потому что нет инфраструктуры. Поэтому не только, конечно, лекарства, не только профилактика, но и серьезная инфраструктура. Вот что нужно.

А жаловаться надо в Роспотребнадзор. Он находится сейчас в системе ФСИН. Жаловаться руководству ФСИН, потому что специальная программа по борьбе с ВИЧ-инфекцией именно в системе исполнения наказания у нас существует. Ну, всегда можно прокурору жаловаться, про это надо помнить.

Юрий Коваленко: Но это жаловаться можно годами, а вот эта проблема системная уже долгие годы.

Вадим Покровский: Нужно больше - кроме чистого выделения денег на какие-то мероприятия, создать инфраструктуру. И в нашей стране еще в инфраструктуре один большой провал - нет руководителя, который всеми этими программами руководит, вместе взятыми. Вот видите - статистика вроде разная получается. И это связано с тем, что конкретно никто не назначил человека, ответственного за борьбу с ВИЧ-инфекцией.

Ольга Арсланова: Ну и последний, наверное, вопрос, очень важный, от наших зрителей. Мы понимаем, что, да, болезнь неизлечима, но с ней можно жить, и жить качественно. Важно вовремя распознать и узнать о том, что ты заражен. Спрашивают: «Есть ли возможность сейчас дешево, а лучше бесплатно протестироваться на ВИЧ, желательно анонимно?»

Вадим Покровский: У нас предусмотрено бесплатное тестирование даже в поликлиниках по месту жительства.

Ольга Арсланова: Но оно не анонимное.

Вадим Покровский: Да. Но здесь как раз денежный вопрос. Если вдруг приходит не гражданин России, надо убедиться, что это гражданин России. И вот почему анонимное за деньги. А хочешь бесплатно - все равно требуют паспорт для отчетности перед нашими фискальными органами.

Юрий Коваленко: Это же лукавство. Если у человека, допустим, положительный ВИЧ-статус, а он анонимно заказал, то врач должен…

Ольга Арсланова: Нет, не должен, он же анонимно сдал.

Вадим Покровский: Нет, у нас даже в законе написано, что может обследоваться и лечиться анонимно, но за свои деньги.

Юрий Коваленко: А может и не лечиться.

Вадим Покровский: Может, да. И даже есть у нас в Москве клиника, которая лечит, частная. И во многих регионах тоже можно лечиться бесплатно, но за все придется платить.

Ольга Арсланова: Спасибо вам большое за то, что ответили на наши вопросы. Напоминаем, у нас в гостях был Вадим Покровский, академик РАН, руководитель Федерального научно-методического центра по профилактике и борьбе со СПИДом. Большое спасибо.

Юрий Коваленко: Спасибо большое.

Вадим Покровский: Всего доброго!

Фото: Анатолий Жданов / Коммерсантъ

— Биологи-компьютерщики из Лос-Аламоса проследили 272 цепочки заражения ВИЧ, в которых участвовало 995 пар (инфицированный--неинфицированный), и выявили мутации вируса по цепочке... Можно, преувеличивая, сказать, что ученые скоро будут знать все буквально о каждом вирусе иммунодефицита. Есть ли еще столь же подробно исследованный микроорганизм? И почему тогда ВИЧ остается непобедимым?

— Это действительно один из самых изученных вирусов, наряду с вирусом гриппа, но все еще тайна, как он вызывает развитие у человека СПИДа. ВИЧ-инфекция не излечивается, а значит, и приобретенный иммунитет после перенесенной ВИЧ-инфекции — в отличие от кори — не развивается. Это одна из причин того, что вакцину не удается создать. Раньше считали, что ВИЧ только запускает длинные схемы изменений в иммунитете, которые приводят к развитию СПИДа, но в конце 1990-х годов было доказано, что он атакует иммунные клетки, которые носят на себе рецептор CD4, и они гибнут. На первой стадии ВИЧ-инфекции происходит активация иммунной системы, организм продуцирует массу новых CD4-клеток, и пока он это делает — вполне способен сопротивляться вирусу. Но организму не удается избавиться от ВИЧ, и спустя годы количество и качество CD4-клеток падает. Развивается СПИД: проявляются инфекционные заболевания и опухоли. То, что вирус и есть главный агент, нарушающий иммунитет, подтверждает и эффективность лечения, основанного на его подавлении.

Мы теперь можем остановить развитие иммунодефицита и, более того, можем добиться восстановления иммунной системы даже у больных СПИДом. Но как полностью очистить от вируса организм, мы еще не знаем. Сейчас мы загоняем вирус в клетку, он там сохраняется в виде встроенной в наши ДНК цепочки своего генома — и при отмене современных препаратов вновь начинает продуцировать себя. Есть предположение, что он может сохраняться в клетках изолированных частей организма типа головного мозга. Человек, получая современное лечение, может прожить с диагнозом "СПИД" десятки лет, но все же вирус, сидящий внутри, время от времени активизируется, и организм вынужден отвечать воспалительными процессами. В связи с этим процесс старения людей с ВИЧ происходит значительно быстрее. К тому же у лекарственных препаратов есть неприятные побочные эффекты, не так уж и легко их постоянно принимать.

Главная мировая стратегия сейчас — диагностировать ВИЧ-инфекцию как можно раньше и сразу начать лечение. На Земле живут с ВИЧ 35 млн человек, у нас — около 1 млн официально зарегистрированных ВИЧ-инфицированных людей, и их всех надо лечить 20-30 лет. Это огромные затраты. Поэтому вопрос о радикальном излечении ВИЧ-инфекции остается главным, и все ищут ответ на него. Один из обсуждаемых методов — заставить вирус активизироваться, выманить его из убежища, а потом прихлопнуть препаратами. Есть идеи генной терапии: добраться до вируса и уничтожить его в геноме клетки — путем вырезания или блокирования вирусной ДНК.

В Северной Европе есть группа людей, которая не восприимчива к ВИЧ, примерно 1% населения. В Германии зарегистрирован случай, когда больному ВИЧ, у которого также диагностировали лейкоз, пересадили костный мозг от донора как раз из этой группы — а его собственные клетки уничтожили. И его организм начал продуцировать клетки, не восприимчивые к ВИЧ, и человек живет, у него нет ни лейкоза, ни СПИДа, а остался ли ВИЧ, непонятно, но прогрессирования болезни нет. Тут принципиально новый подход — врожденную невосприимчивость перенесли от одного человека другому. К сожалению, случай остается единственным, очень сложно подобрать донора, но уже пытаются не чужие клетки пересаживать, а собственные клетки человека превращать в такие же невосприимчивые к ВИЧ.

Надеюсь, в ближайшие десять лет будет найдено лечение, и, скорее всего, оно будет неординарным. Важно, что при всем отрицательном есть и позитивное: эпидемия ВИЧ дала сильный толчок фармацевтическим и генно-инженерным поискам. Мы много узнали о вакцинах, по аналогии с ВИЧ стали искать лекарство от гепатита С — и там повезло: в отличие от ВИЧ, этот вирус в геном не встраивается. И теперь гепатит С полностью вылечивается. Правда, пока очень дорого.

— Вы делали эпидемическое расследование первого случая СПИДа, выявленного у гражданина СССР, в 1987 году. Как выбор пал на вас?

— Я начинал с тропической медицины, с малярии, потом увлекся иммунологией и созданием вакцин. Мне посчастливилось участвовать в создании первой полностью искусственной вакцины, без использования природных компонентов. Руководил разработкой препарата академик Николай Кочетков, а я занимался исследованиями, проверкой его на животных. Вакцина не нашла практического применения, но внесла вклад в развитие теории, а я хорошо изучил иммунологию. Тут как раз появились сообщения о СПИДе, и я оказался подходящей кандидатурой, поскольку и с тропическими болезнями встречался и разбирался в иммунологии.

Первый вопрос был: есть ли у нас в России ВИЧ-инфекция и вызывает ли она СПИД? С 1984 года искали больных, никаких признаков не было почти год, пока не нашли больного СПИДом пациента — родом из Южной Африки, он мигрировал по многим странам. В 1985-1986 годах мы выявляли только инфицированных иностранцев, и тогда все только и писали, что русские не восприимчивы к ВИЧ, про крепкое сибирское здоровье и в этом роде... И тут произошла интересная история: я читал лекцию медикам, в зале была девушка-ординатор, которая заподозрила, что у нее есть пациент с характерными признаками. Его перевели к нам, провели обследование и диагноз "саркома Капоши, СПИД" подтвердился. Так в 1987 году был выявлен первый случай СПИДа у россиянина. Еще более интересно, что он уже лежал в нашей клинике, в 1982 году, с признаками неизвестного заболевания, которое затем прошло. В 1982 году он был загадкой, а к 1987 году мы уже знали, что так и бывает в начале ВИЧ-инфекции: температура, сыпь, боли в горле, нарушение стула, через месяц-два все проходит.

Этот человек заразился 1982 году в Африке, где у него были гомосексуальные контакты, а в следующие пять лет — в России. Он вовлекал в гомосексуальные связи молодых военнослужащих срочной службы, те потом разъехались по России, и мне пришлось поездить, чтобы их разыскать. Выявилась цепочка зараженных — 23 человека. Так стало понятно, что ВИЧ может распространяться и в СССР.

Появились первые инструктивные документы, началось обследование доноров на ВИЧ, была налажена система надзора: к нам стекались данные об обследованиях на ВИЧ-инфекцию. В 1988 году мы получили сообщение о двух случаях ВИЧ в Элисте: у женщины, которая пришла сдавать кровь как донор, и у ребенка. Оказалось, там внутрибольничная вспышка, пострадали 75 человек, потом она перекинулась на Ростов-на-Дону и Волгоград, куда перевезли детей с "непонятным" инфекционным заболеванием, всего заразили больше 200 детей. Скандал был большой, я не знал, что со мной будет, но меня поддержал тогдашний министр здравоохранения СССР Евгений Чазов. И не только поддержал, но издал приказ о создании центров по борьбе со СПИДом по всей стране. Тогда очень серьезно к этому подошли, все активно освещалось в СМИ, выходила специальная газета "СПИД-инфо". В 1989-1990 годах мы на научные исследования по ВИЧ-инфекциям получили миллиард полновесных советских рублей, никогда больше наша наука такой суммы не получала...

До середины 1990-х годов в России ВИЧ-инфицированных было очень мало, может, сотня случаев в год. Сейчас, когда ВИЧ-инфицированных у нас миллион, никому не приходит в голову вкладываться в научные исследования.

— В начале эпидемия ВИЧ в СССР и России отличалась от эпидемии в других странах; в частности, целое поколение наркоманов заразилось ВИЧ и в основном умерло, а в США путь заражения был в основном половой. Сейчас картина изменилась? Или по-прежнему Россия отличается?

— 1990-е годы стали роковыми в развитии эпидемии ВИЧ. До середины того десятилетия инфицированных среди наркоманов вообще не было, вялая передача ВИЧ шла среди гомосексуалистов, но мы поработали с этой группой, и уровень передачи был низкий. Но в середине 1990-х вирус попал к потребителям наркотиков, тогда их количество подскочило до 2-3 млн — и заболевание быстро распространилось. На Западе в основном решили проблему ВИЧ у наркоманов программами снижения вреда: раздавали одноразовые шприцы, учили, как стерилизовать шприц, давали наркотики в рот в организованном порядке, лишь бы люди не кололись, не переносили ВИЧ — так называемая заместительная терапия. Сейчас в Европе примерно 700 тыс. человек на заместительной терапии и практически нет распространения ВИЧ при потреблении наркотиков — 2-3% от общего числа случаев. Но у нас решили заняться лечением наркомании. Результат: в лучшем случае 50% прошедших лечение воздерживаются от наркотиков в течение года. И эпидемия среди наркоманов продолжается, в некоторых регионах 50-60% наркопотребителей инфицированы ВИЧ. От них заражаются половые партнеры, и эпидемия разрастается.

— Вы известны жесткими высказываниями о ситуации с ВИЧ в России. Улучшается ли положение больных, обеспечение их лекарствами?

— Сейчас мы дошли до критической точки, у нас в возрасте от 15 до 49 лет 1,2% всего населения инфицировано, а больше всего зараженных в группе мужчин 35-39 лет — 3,3%. На 1 июля этого года в России проживали 978 443 человека с диагнозом "ВИЧ-инфекция" — это не считая 293 960 человек, которые умерли. В прошлом году зарегистрировано 104 тыс. новых случаев заражения ВИЧ, из них больше половины связаны с гетеросексуальной передачей. За первую половину 2018 года таких случаев 54,4%, заразившихся при употреблении наркотиков — 42,8%, а при гомосексуальных связях — только 2,1%. Такая структура заражения сильно отличает нас от Западной Европы и Северной Америки, где гомосексуалисты дают более 50% прироста. И второе, что нас сильно отличает,— высокая смертность, в прошлом году Росстат зарегистрировал 20 тыс. смертей от ВИЧ. Это обусловлено тем, что на лечении находится всего 38% из тех, у кого диагностирована ВИЧ-инфекция.

На борьбу со СПИДОМ выделяется 22 млрд руб. из федерального бюджета — в основном на лекарства. Наука специально не финансируется. На профилактику идет только 400-500 млн руб., но они тратятся в основном на призывы обследоваться на ВИЧ. В прошлом году ездил поезд, теперь проходит автопробег с призывом "Всем обследоваться на ВИЧ!". Вспоминаются 1930-е годы, Ильф и Петров! Сексуальное обучение так и не налажено, по-прежнему дискутируем, можно ли говорить про секс в школе, как будто они в интернете ничего не увидят. Не решен вопрос, как вести профилактику среди наркопотребителей, секс-работников и гомосексуалистов, среди которых эпидемия идет. Некоторые чиновники, депутаты и политические деятели живут в каком-то своем, потустороннем мире и не понимают, что ВИЧ распространяется, несмотря на все их запреты.

— Проблема лоббирования или власти неинтересно, другие приоритеты?

— Конечно, нет крепких лоббистов профилактики ВИЧ. Казалось бы, должны быть заинтересованы СМИ, но здесь тоже все непросто, одно время наше телевидение просто боялось рекламировать презервативы, опасаясь обвинений в разврате и снижении численности россиян. Лоббисты фармацевтов стараются, чтобы всех обеспечили лекарствами. Остальное считается малоинтересным, заниматься наркоманами, учить их правильно вводить наркотики, предостерегаться никто не хочет. Единственное — общественники, некоммерческие организации потихоньку ходят на улицы, общаются с наркоманами, проститутками.

Но их мало, максимум десять групп в разных городах, они не могут дать большого эффекта. Этим людям тоже надо платить, энтузиазма, как правило, хватает на полгода-год, хочется есть, жить нормально. Нет богатых людей, кто вкладывался бы в борьбу с ВИЧ-инфекцией. А начнешь получать деньги из-за рубежа — причислят к иностранным агентам со всеми вытекающими проблемами. Короче, нужно всеобщее понимание надвигающейся беды. Спасет только срочное мощное вмешательство государства или сверхбогатых гуманистов типа Билла Гейтса, который в борьбу с ВИЧ-инфекцией вкладывает миллиарды долларов.

— Нельзя обойти тему ВИЧ в местах заключения. Есть ли у органов исполнения наказания какие-то достижения в борьбе с эпидемией?

— Ситуация с ВИЧ там определяется тем, кого сажают. Как попадает большое количество наркопотребителей, становится больше ВИЧ-инфицированных. Но заражаются в заключении больше туберкулезом, потому что большая скученность, а ВИЧ - достаточно редко, заключенные знают, кто инфицирован, кто нет, там свой тюремный телеграф. Одно время инфицированных вообще отделяли в изолированные команды. Концентрация ВИЧ-инфицированных в тюрьмах выше, чем на воле, но за счет зараженных наркопотребителей. Среди достижений — организация лечения ВИЧ-инфицированных заключенных.

— Президент объявил, что здравоохранению будет уделяться повышенное внимание. Как вам кажется, достаточно ли государство заботится об эпидемиологической ситуации в стране, если говорить не только о ВИЧ?

— В послании президент указал на необходимость снижения смертности именно среди трудоспособного населения, а значит, и от СПИДа, средний возраст смерти от которого в России приходится на 35-40 лет, он дает 55% всех смертей от инфекций. Есть государственная стратегия борьбы с ВИЧ и СПИДом, но она крайне невнятная, и, несмотря на нашу критику, в принятом варианте ясно описанных основных моментов профилактики не оказалось. Но главное, когда принимаешь стратегию, кроме слов под нее должны быть выделены деньги и расписано, на что их тратить. А там прямо написано, что, если будут выделены деньги, будет снижение числа заболевших ВИЧ, а если не будет — то и снижения не будет. Странная формулировка в правительственном документе! И второй важнейший момент: кто-то должен четко руководить программой. Вроде бы Минздрав отвечает, но это слабое место, поскольку борьба со СПИДом явно выходит за рамки полномочий Минздрава. Здесь и СМИ, и борьба с распространением наркотиков, и международные вопросы, например связанные с миграцией. Эпидемия среди наркопотребителей началась на территории Украины, а сейчас многие граждане Кавказа и Средней Азии заражаются ВИЧ в России. Экономика сейчас международная, и человеческие миграции переносят ВИЧ туда-сюда.

— Знаете ли вы страну, где государственное отношение к проблеме было бы образцовым?

— Ситуация в Западной Европе наиболее благополучная. Здесь применяются практически все научно доказанные методы профилактики. Более того, с профилактической целью стали давать лекарства тем, кто еще не заражен: если человек не хочет пользоваться презервативами или ему это дорого, неудобно — он может принять с утра таблетку и гарантировать себя от заражения. Эффективный метод, единственная проблема, кто за это платить. Во Франции, чтобы остановить распространение ВИЧ, платит государство, в Германии граждане сами покупают препарат за €600 на месяц, а в Англии долго шло обсуждение и найден компромисс: пока дадут бесплатный препарат только 10 тыс., так сказать, на пробу... Хотя есть данные, что эффект, по крайней мере в Лондоне, уже заметен. Новых случаев в Германии, Франции и Соединенном Королевстве немного, 5-7 тыс. в год, смертей от СПИДа — в пределах тысячи на страну. В США новых случаев около 40 тыс. в год, смертей — 6 тыс. Парадокс: инфекция пока неизлечима, и если кто-то заражается, но никто не умирает, то общее число инфицированных растет.

— Нарисуйте, пожалуйста, социально-демографический портрет российской эпидемии ВИЧ.

— Он сейчас сильно изменился, так как более половины заразилось при гетеросексуальных контактах. Представитель практически любого класса может оказаться зараженным, есть и очень высокопоставленные люди. Мы проводили социологическое исследование среди инфицированных, и оказалось, что 68% из них заняты экономической деятельностью, работают, занимаются бизнесом, а 8% в момент опроса были в декрете. Возраст — 25-40 лет, самая экономически активная и биологически продуктивная часть населения. Были, конечно, и наркопотребители, и безработные, но ядро — социально активные, работающие. По регионам самый высокий уровень распространения ВИЧ — Урал, Сибирь, Поволжье. Новых случаев больше всего в Кемеровской области, а по пораженности, проценту инфицированных на первом месте Свердловская, Иркутская, Кемеровская, Самарская и Оренбургская области. Но ситуация будет ухудшаться в любом регионе, где не будут заниматься профилактикой.

— Помимо ВИЧ какие эпидемиологические угрозы есть в России?

— На втором месте после СПИДа туберкулез, вместе они дают 95% смертей от инфекционных заболеваний,— несмотря на декларируемые успехи, проблема сохраняется, в том числе потому, что ВИЧ-инфицированные из-за дефекта иммунитета подвержены туберкулезу. Третья в мире смертельная инфекция — малярия, и, кстати, много случаев заболеваний было во время чемпионата мира по футболу, не очень ожидали, что к нам приедут болельщики из тропических стран.

Ведущий российский ученый, посвятивший 20 лет своей научной деятельности проблемам ВИЧ-инфекции. С 1988 года возглавляет Специализированную научно-исследовательскую лабораторию эпидемиологии СПИД ЦНИИЭ МЗ РФ. Деятельность Покровского В.В. посвящена организационно-методической работе в области реализации государственной стратегии противодействия эпидемии ВИЧ-инфекции на территории Российской Федерации, а также научным исследованиям в области эпидемиологии, клиники и профилактикиВИЧ-инфекции в России.

Приказом МЗ СССР № 239 (1989 г.) введен в состав Комитета по борьбе со СПИД при Минздраве СССР.
Приказом МЗ РФ №299/220 введен в состав Координационного совета по реализации Федеральной целевой программы по предупреждению распространения в Российской Федерации заболевания, вызываемого вирусом иммунодефицита человека (ВИЧ-инфекции) на 1996–1997 годы и на период до 2000 года «Анти-ВИЧ/СПИД».
При его участии разработано около 24 нормативных документов Министерства здравоохранения по проблемеВИЧ-инфекции (7 методических рекомендаций, 6 правил и инструкций, 11 приказов). Принимал участие в подготовке «Федерального закона о санитарно-эпидемиологическом благополучии населения» и Федерального закона о предупреждении распространения в РФ ВИЧ-инфекции.
В 2000 году Покровский В.В. был удостоен Государственной премии Российской Федерации за внедрение в медицинскую практику терапииВИЧ-инфекции отечественного препарата «Фосфазид».
Покровский В.В принимает активное участие в развитии международных связей, сотрудничает с Европейским Центром по эпидемиологии мониторингу СПИД, являлся одним из руководителей Канадско-российского проекта «Российская сеть по борьбе с ВИЧ-инфекцией», сотрудничает с ТАСИС IMC по проекту «Профилактика и борьба с ВИЧ/СПИД, Фаза I», с Международной организацией труда ПР ООН, с Детским фондом ЮНИСЕФ (ООН). с Агентством по международному развитию США USAID, с Министерством международного развития Великобритании DIFID по проекту «Комплексный демонстрационный проект по профилактике и контролю ВИЧ в целевых группах населения в Российской Федерации», с Imperial College (London) по программе «Знания для противодействия ВИЧ/СПИД в Российской Федерации, с Всемирным банком - Фонд »Российское здравоохранение« по проекту »Профилактика, диагностика, лечение туберкулеза и СПИДа«.
В 2003 году приказом РАМН и МЗ РФ на базе Центра создана Проблемная комиссия «ВИЧ-инфекция» под руководством Покровского В.В.
Им опубликовано более 300 научных работ, 2 монографии, 2 книги и 4 учебных пособия, подготовлено 6 докторов и 15 кандидатов наук, является автором 6 изобретений. В руководимой им лаборатории разработано и внедрено в практику 9 тест-систем для диагностики таких заболеваний, как ВИЧ, гепатиты В.С.Д.
Основные направления научных исследований центра:
изучение эпидемического процесса ВИЧ-инфекции и совершенствование системы эпидемиологического надзора;
изучение патогенеза и клиники ВИЧ-инфекции и сопутствующих ей заболеваний;
совершенствование терапии ВИЧ-инфекции, апробация и внедрение новых лекарственных средств для ее лечения;
создание молекулярных методов диагностики ВИЧ-инфекции и связанных с ней заболеваний;
разработка мероприятий по социально-психологической адаптации ВИЧ-инфицированных;
разработка эффективных мер профилактики ВИЧ-инфекции.
Достижения центра
Разработана и внедрена оригинальная, не имеющая зарубежных аналогов, система эпидемиологического наблюдения за ВИЧ-инфекциейв России.
Созданы и внедрены федеральные и региональные компьютерные базы данных по единой регистрации всех случаев ВИЧ-инфекции и СПИД, а также обследованных на антитела к ВИЧ.
Регулярно выпускается информационный бюллетень по эпидемиологии ВИЧ-инфекции.
Разработана система лабораторной диагностики ВИЧ.
Создана клиническая классификация ВИЧ-инфекции.
Проводится апробация и внедрение новых препаратов для лечения ВИЧ-инфекции.
Разработаны схемы лечения ВИЧ-инфекции и сопутствующих заболеваний.
Регулярно проводится цикл по повышению квалификации врачей-лаборантов, эпидемиологов и инфекционистов по вопросам ВИЧ-инфекции.
Подготовлен и проводится цикл лекций по приверженности к противовирусной терапии для практических врачей.