Краткое содержание повести есенина яр. Сергей Есенин «Яр

«Яр» - повесть Сергея Есенина, являющаяся его наилучшим прозаическим произведением.

Когда речь заходит об этом авторе, разговор почему-то неизбежно ограничивается поэзией, и даже те немногие критические работы, посвящённые другой грани наследия писателя, высказываются о данной нише снисходительно, старясь рассматривать её исключительно как малозначительную веху в развитии жанра или рядовой пример литературы революционного периода.

Такая оценка не просто умаляет, но и невежественно перевирает внушительную область творчества Есенина. Стараясь увидеть в повести вторичное, не сильно обременённые умом критики в своёй напыщенной снисходительности не углядели главного: «Яр» - не простое произведение, а вершина русской стилистической мысли.

Довольно странно, что за дифирамбами, пропетыми слогу Бунина или Чехова, затерялся язык «Яра» - повести, переполненной свежими и сильными приёмами, превращающими изложение истории в настоящее искусство построения слов.

Особенно здесь стоит отметить авторские ремарки в диалогах, где напрочь отсутствуют пресные и бессмысленные «сказал», «ответил», поскольку их вытесняют действия и описания, плавно ложащиеся в контекст событий, но уплотняющие текст до каждой мелочи. В «Яре» функционально практически каждое слово - и это своего рода явление, пусть не уникальное, но исключительное: на сотни авторов сыщется один, способный не просто рассказывать, но ещё и организовывать слог. В этой сфере - Есенин вне конкуренции.

При такой насыщенности текста, произведение читается на удивление легко, чему способствует воздушный есенинский язык с его короткими предложениями, чётко, быстро по существу успевающими выхватить как важные события, так и точными мазками дать глубину второстепенными деталями.

События, изложенные в «Яре», вращаются вокруг небольшой деревни, расположенной соответственно в окрестностях яра - то бишь, высокого берега реки. Здесь царит особая, хорошо поданная автором, атмосфера запустенения и глубинки: относительно изолированная территория, где каждый человек знаком с остальными, а чиновники, тыча бумагами, захапывают владения местных, усиливая впечатления безысходности и подогревая взаимную ненависть.

В этой, на первый взгляд, отталкивающей ауре, выдержан тон по-домашнему уютный и располагающий, а сами герои повести воспринимаются не иначе, как старые знакомые и добрые соседи, что наделяет историю своеобразным медитативным убаюкивающим звучанием, заставляющим погружаться в страницы и существовать на их недолгом протяжении, полностью отождествляя себя с участниками действий.

Довершают впечатление роскошные поэтически красивые, не смотря на всю лаконичность, описания зимней природы, исполненные красочных находок и не приевшихся сравнений.

Вместе с тем, высокопарные отступления разбавляются словарём повести, не создающим контраста с ними, но раскрывающим перед читателем убедительные человеческие типажи, широко использующие диалектизмы. Впрочем, необычные слова выходят далеко за грани диалогов и обильно усеивают текст: здесь и особые названия предметов, известные исключительно жителям деревни, и просто архаизмы, ну и, разумеется, окказионализмы - как же без этого.

Возвращаясь к фабуле произведения, следует сказать, что чёткой прямой истории в ней не изложено: точнее этих историй несколько, и все они тесно переплетаются, выстраивая интересные пересечения судеб с неожиданными развязками - конструкция, вполне соответствующая серьёзному роману, но уложенная в рамки относительно небольшой повести.

Жизнь героев - это житейские, охотничие, любовные, социальные трудности, не в малой степени обусловленные бытом, суевериями и общими устоями деревенской обстановки, но значительно выходящие за эти рамки. В целом, читатель может проследить, как увядает прошлое, пустеют дома, молодые гибнут, старики уходят в монастыри и т.д. Деревня выдыхается, как лишённый сил человек, и каждое новое событие, внезапная драма - новая морщина на её поношенном лице.

Чего не отнять у «Яра» - это особого русского колорита: такой повести не написать ни о какой другой стране, и всё, что в ней есть, по большей части, понятно лишь отечественному читателю. Тут и бравада мужиков, и трусость перед чиновниками, и ненависть к ним же, и суеверия и религиозность, и та самая «загадочная русская душа», которая сама не знает, чего же хочет, - и много всего другого, создающего многогранную картину.

Чудовищные стечения обстоятельств, суровые реалии жизни героев - ещё одна сильная сторона «Яра», подчёркнутая за счёт непредсказуемости: в повести нет стандартных приёмов, вроде дуэли со злодеем, трагичной или счастливой любовной линии и прочих знакомых читателю шаблонов развития сюжета. В этом смысле, произведение максимально близко к действительности: где-то и поныне здравствуют подобные провинции, ломаются судьбы и надежды на будущее.

И всё же в данной работе нет того тёмного беспросветного настроения, как может показаться. Напротив - это очень даже ярко окрашенное произведение, чему способствует не только использование фольклора, но и непревзойдённый авторский юмор.

Говоря о юморе, трудно его переоценить, и особенно необходимо отметить положительно историю о говорящей собаке.

К слову, животные, как и растения, предметы быта, лесные закоулки и тонкости человеческого поведения выписаны в «Яре» тщательно, и две-три точно подмеченных детали заставляют воображение воспроизвести самый, что ни на есть завершённый образ. Примеров тому полно на каждой странице: и описание чистки рыбы, и просто отдельно взятая лесная дорожка, облик утреннего или ночного снега и многое другое.

Динамика у текста потрясающая: в нужных местах автор непринуждённо перескакивает через часы или даже дни, делая остановки только на заслуживающих того обстоятельствах.

Одна из важнейших находок Есенина - подход к описанию смерти, где непосредственно сам процесс вытесняется за рамки обозримого: лишь намёк, вроде обрывка одежды в траве - и вот, «с горы, гремя бадьей и бочкой, спускался водовоз», демонстрируя безразличие мироздания к этому незначительному в его глазах происшествию.

Минусов у повести немного. Справедливости ради, нужно сказать, что стиль Есенина хоть и хорош, но это свойственно процентам 96% текста: в остальных есть и повторы, как, например, трижды упомянутое в описании драки слово «удар» - но это исключение, так как, по большей части, Есенин прекрасно обходит подобные места. Кроме того, сами герои иногда теряются в веренице происходящего, превращаясь в один типаж, вроде «пьяница» или «несчастная влюблённая», в то время, как в других эпизодах, эти действующие лица представлены намного глубже.

Таким образом, «Яр», как говорилось ранее, - образец вершины русской стилистической мысли, не дающий интересного сюжета, но берущий атмосферой и лёгкостью красивого слога. К слову, данная повесть, будучи самой ранней художественной прозой Есенина, тем не менее, является единственным его достойным проявлением: остальные рассказы исполнены посредственно.

По оконцам кочкового болота скользили волки. Бурый вожак потянул носом и щелкнул зубами. Примолкшая ватага почуяла добычу.

Слабый вой и тихий панихидный переклик разбудил прикурнувшего в дупле сосны дятла.

Из чапыги с фырканьем вынырнули два зайца и, разрывая снег, побежали к межам.

По коленкоровой дороге скрипел обоз; под обротями тропыхались вяхири, и лошади, кинув жвачку, напрянули уши.

Из сетчатых кустов зловеще сверкнули огоньки и, притаившись, погасли.

– Волки, – качнулась высокая тень в подлунье.

В тихом шуме хвои слышался морочный ушук ледяного заслона…

Ваньчок на сторожке пел песни. Он сватал у Филиппа сестру Лимпиаду и, подвыпивши, бахвалился своей мошной.

На пиленом столе в граненом графине шипела сивуха. Филипп, опоражнивая стакан, прислонял к носу хлеб и, понюхав, пихал за поросшие, как мшаниной, скулы. На крыльце залаяла собака, и по скользкому катнику заскрипели полозья.

– Кабы не лес крали, – ухватился за висевшее на стенке ружье Филипп и, стукнув дверью, нахлобучил лосиную шапку.

В запотевшие щеки дунуло ветром.

Забрякавшая щеколда скользнула по двери и с инистым визгом стукнула о пробой.

– Овсянники, – кратко ответили за возами.

К кружевеющему крыльцу подбег бородатый старик и, замахав кнутовищем, указал на дорогу.

– В чапыжнике, – глухо крякнул он, догоняя сивого мерина.

Филипп вышел на дорогу и упал ухом на мятущие порошни. В ухо, как вата, втыкался пуховитый налет.

– Идут, – позвенел он ружьем по выбоине и, не затворив крыльца, вбежал в избу.

Ваньчок дремал над пустым стаканом. На пол капал огуречный сок и сливался с жилкой пролитого из махотки молока.

– Эй, Фанас, – дернул его Филипп за казинетовую поддевку. – Волки пришли на свадьбу.

– Никакой свадьбы не будет, – забурукал Ваньчок. – Без приданого бери да свадьбу играй.

Филипп, засмехнувшись, вынул из запечья старую берданку и засыпал порохом.

– Волки, говорю, на яру.

– Ась? – заспанно заерзал Ваньчок и растянулся на лавке.

Над божницей горевшая лампадка заморгала от шумовитого храпа. Филипп накинул кожух и, опоясав пороховницу, заложил в карман паклю.

– Чукан, Чукан! – крикнул он свернувшуюся под крыльцом собаку и вынул, громыхая бадьей, прицепленный к притолке нацепник. Собака, зачуяв порох, ерзала у ног и виляла хвостом.

Отворил дверь и забрызгал теплыми валенками по снегу.

Чукан, кусая ошейник, скулил и царапался в пострявшее на проходе ведро.

Филипп свернул на бурелом и, минуя коряжник около чапыги, притулился в яме, вывороченной корнями упавшей сосны.

По лещуге, шурша, проскользнул матерый вожак. В коряжнике хрястнули сучья, и в мути месяца закружились распыленные перья.

Курок щелкнул в наскребанную селитру, и кверху с дымом взвился вожак и веснянка-волчиха.

К дохнувшей хмелем крови, фыркая, подбежал огузлый самец.

Филипп поднял было приклад, но пожалел наскреб.

В застывшей сини клубилась снежная сыворотка. Месяц в облаке качался как на подвесках. Самец потянул в себя изморозь и, поджав хвост, сплетаясь с корягами, нырнул в чащу.

Вскинул берданку и поплелся домой. С помятого кожуха падал пристывший снег.

Оследил кругом для приметы место и вывел пальцем ружье.

На снегу мутнела медвежья перебежка; след вел за чапыгу.

Вынул нож и с взведенным курком, скорчившись, пополз, приклоняясь к земле.

Околь бурыги, посыпаясь белою пылью, валялся черно-рыжий пестун.

По спине пробежала радостью волнующая дрожь, коленки опустились и задели за валежник.

Медведь, косолапо повернувшись на левую лопатку, глухо рыкнул и, взрыв копну снега, пустился бежать.

«Упустил», – мелькнуло в одурманенной голове, и, кидая бивший в щеки чапыжник, он помчал ему наперескок.

Клубоватой дерюгой на снегу застыли серые следы. Медведь, как бы догадавшись, повернул в левую сторону.

На левой стороне по еланке вспорхнули куропатки, он тряхнул головой и шарахнулся назад, но грянул выстрел, и Филипп, споткнувшись, упал на кочку.

«Упустил-таки», – заколола его проснувшаяся мысль.

С окровавленной головой медведь упал ничком и опять быстро поднялся.

Грянули один за другим еще два выстрела, и тяжелая туша, выпятив язык, задрыгала ногами.

Из кустов, в коротком шубейном пиджаке, с откинутой на затылок папахой, вынырнул высокого роста незнакомец.

Филипп поднял скочившую шапку и робко отодвинул кусты.

Незнакомец удивленно окинул его глазами и застыл в ожидающем молчанье.

Филипп откинул бараний ворот.

– Откулева?

– С Чухлинки.

– Далеконько забрел.

Над носом медведя сверкнул нож, и Филипп, склонившись на ружье, с жалостью моргал сужеными глазками.

– Я ведь гнал-то.

Тяжелый вздох сдул с ворота налет паутинок. Под захряслыми валенками зажевал снег.

– Коли гнал, поделимся.

Филипп молчал и с грустной улыбкой нахлобучивал шапку.

– Скидывай кожух-то?

– Я хотел тебе сказать – не замай.

– Тут недалече моя сторожка. Я волков только тудылича бил.

Незнакомец весело закачал головою.

– Так ты, значит, беги за салазками.

– Сейчас сбегаю.

Филипп запахнул кожух и, взяв наперевес ружье, обернулся на коченелого пестуна.

– А как тебя зовут-то?

– Карев, – тихо ответил, запихивая за пояс нож.

Филипп вошел в хату, и в лицо ему пахнуло теплом. Он снял голицы и скинул ружье.

Под иконами ворочался Ваньчок и, охая, опускал под стол голову.

– Блюешь?..

– Брр… – задрыгал ногами Ваньчок и, приподнявшись, выпучил посовелые глаза. – Похмели меня…

– Вставай… проветришься…

Приподнявшись, шаркнул ногами и упал головою в помойную лохань.

Филипп, поджав живот, катался, сдавленный смехом, по кровати и, дергая себя за бороду, хотел остановиться.

Ваньчок барахтался и, прислонясь к притолке, стирал подолом рубахи прилипшие к бороде и усам высевки.

Прикусив губу, Филипп развязал кушак и, скинув кожух, напялил полушубок.

– Медведя убили…

– Самдели?

– Без смеха.

Посовелые глаза заиграли волчьим огоньком, но прихлынувший к голове хмель погасил их.

– Ты идешь?

– И я пойду.

Подковылял к полатям и вытащил свою шубу.

– Пойдем… подсобишь.

Ваньчок нахлобучил шапку и подошел к окну; на окне, прикрытая стаканом, синела недопитая бутыль.

– Там выпьем.

Шаги разбудили уснувшего Чукана, и он опять завыл, скребя в подворотню, и грыз ошейник; с губ его кружевом сучилась пена.

Карев сидел на остывшей туше и, вынув кисет, свертывал из махорки папиросу. С коряжника дул ветер и звенел верхушками отточенных елей.

С поникших берез падали, обкалываясь, сосульки и шуршали по обморози.

Месяц, застыв на заходе, стирался в мутное пятно и бросал сероватые тени.

По снегу, крадучись на кровь, проползла росомаха, но почуяла порох, свернулась клубком и, взрывая снег, покатилась, обеленная, в чапыгу и растаяла в мути. По катнику заскрипели полозья, и сквозь леденелые стволы осинника показались Ваньчок и Филипп.

– Ух какой! – протянул, покачиваясь, Ваньчок и, падая, старался ухватиться за куст. – Ну и лопатки!

– Ты лучше встань, чем мерить лопатки-то, – заговорил Филипп, – да угости пришляка тепленьким.

– А есть разве?

Ваньчок подполз к Кареву и вынул бутыль.

– Валяй прям из горлышка.

Тушу взвалили на салазки и закрепили тяжем.

Ваньчок, растянувшись, спал у куста и бредил о приданом.

– Волков я тоже думаю взвалить.

Бабицына Н.Н.

Проблема национального характера занимает особое место в творчестве С.А. Есенина. Давно подмечено, что творчество, сама жизнь поэта - произведение, раскрывающее стихии и глубины русской души. Одной из первых попыток осмыслить суть народного миропонимания и характера стала повесть «Яр».

Отметим, что, в отличие от лирических произведений, проза С. Есенина при жизни поэта была недооценена критиками и не получила широких откликов. Однако после публикации «Яра» в 1916 году в «Северных записках» немногочисленные критики обратили внимание на одну из самых важных сторон этого произведения: «Русский народ Есенин любит, в деревню верит, рисуя ее, не жалеет красок ни на бабьи сарафаны, ни на светлое деревенское солнце и кроткие зори. Но вдруг возьмет да напишет такой рассказ о том, как двое мужиков затевали убийство и грабеж, но сами попали в обделку» (V, 348). Действительно, Есенин «русский народ любит», но при этом его чувство зиждется на великом знании своего народа, именно поэтому на страницах есенинской повести предстает не лубочная деревня, а опоэтизированная крестьянская жизнь, где есть место светлым, жизнеутверждающим, лирическим и грубым, жестоким сторонам крестьянского быта. В соединении этих крайностей и раскрывается русский национальный характер.

Современные исследователи творчества С.А. Есенина отмечали, что в своей повести «писатель впервые обратился к объемному эпическому полотну, пытался изобразить народную жизнь в ее социальных, нравственных, эстетических гранях» 1 . Знание глубинных основ крестьянской народной жизни, чувствование тех живительных родников, которые питают душу русского мужика, позволяют Есенину создавать и воплощать народные характеры. Это этапное для творчества С. Есенина произведение позволяет в рассматриваемом нами контексте проследить эволюцию народного характера, показать многообразие составляющих его граней, выявить национальное мироощущение русского народа.

Повесть «Яр» включает в себя целую галерею народных типов, живых народных характеров. Каким же предстает русский народ на страницах эпического произведения С. Есенина?

В многочисленных трудах не только русских, но и зарубежных философов, писателей, размышляющих о своеобразии русского народа, значительное место уделяется поиску и определению тех основ, на которых строится русская ментальность. Широко известен взгляд А.С. Пушкина: по мнению классика, именно православие сообщило нам «особенный национальный характер». В своей фундаментальной работе«Характер русского народа» видный русский философ И.О. Лосский писал: «Основная, наиболее глубокая черта характера русского народа есть его религиозность и связанное с нею искание абсолютного добра, которое осуществимо лишь в Царствии Божием» 2 . В свою очередь И. Ильин отмечал: «...русский народ имел природный религиозный смысл... В течение веков Православие считалось отличительной чертой русскости... русский народ осмысливал свое бытие не хозяйством, не государством и не войнами, а верою и ее содержанием... Россия держалась и строилась памятью о Боге и пребыванием в Его живом и благодатном дуновении» 3 . С мнением И. Ильина и Н. Лосского сопряжена мысль другого философа «русского Ренессанса» Н. Бердяева: «Русский народ - религиозный по своему типу и по своей душевной структуре. Религиозное беспокойство свойственно и неверующим» 4 . Привлечение столь авторитетных мнений дает возможность обозначить то главное, что необходимо учитывать в рассмотрении проблемы национального характера, что является ключевым моментом в раскрытии художественных образов есенинской повести.

Крестьянский мир «Яра» строится на строгой, сложившейся веками системе духовных, нравственных ценностей. «Господь» у мужика, и на языке, и в мыслях, в поступках, жизнь пропитана и проникнута им на уровне бессознательного 5 .

С благословлением и наставлением провожают крестьяне в дорогу близких и оставляют родных:

«...Она оторвала от кудели ссученую нитку, сделала гайтан, надела крест и повесила Кузьке на шею.

Мотри, Богу молись, - наказывала ему» (V, 34). «После чая он сел под иконы и позвал отца с матерью...

Благословите меня, - сказал он, нагнувши голову, и подпер локтем бледное красивое лицо. Отец достал с божницы икону Миколы Чудотворца. Костя вылез и упал ему в ноги» (V, 23).

«Филипп запряг лошадь, перекрестил Лимпиаду и, тронув вожжи, помчал на дорогу» (V, 66). С поклоном входят в дом:

« - Здорово, дедунь, - крикнул он, входя за порог и крестясь на иконы» (V, 39). Уповают в болезни:

«... Посылаю тебе артус, девятичиновную просфору, положи их на божницу, пей каждое утро со святой водой, это тебе хорошо и от всякого недуга пользительно» (V, 66).

Просят совета и уповают на милость:

«Надоумь тебя царица небесна. Какое дело-то ты делаешь...» (V, 54). «- Мать скорбящая, - молился Анисим, - не отступись от меня» (V, 59).

Смиренно принимают события своей жизни:

«Стало быть, Богу так угодно, - грустно и тихо говорил Анисим, с покорностью принимая свое горе. - Видно на роду ему было написано. От судьбы, говорится, на коне не ускачешь» (V, 60).

С Господом мужик с самого рождения и до последней минуты своей жизни:

«Жена его Аксинья ходила за ней и учила, как нужно складывать пальцы, когда молишься Богу» (V, 26).

«Крест на меня надень...» - просит Аксютка перед смертью (V, 58).

Узнав о смерти Кости, Анна боится, что «он покончил с собою нарочно», ибо самоубийство тягчайшее из грехов и такой участи для своего мужа она не желала, понимая, что случись это, она первая из виновниц.

В праздничный день, отложив земные заботы, православные отдыхали: Богу - Богово, кесарю - кесарево: «Был праздник, мужики с покоса уехали домой, и на недометанные стога с криком садились галки» (V.81).

Мужики называют себя не иначе, как «православные», а значит, и осознают, и пытаются жить православно, пресуществляя своею земною жизнью дух и душу православия.

Русский мужик живет по церковному календарю, согласуя все шаги своей жизни с годовым православным календарем:

«- К Страстной вертайся, - сказал отец и, взяв клин, начал справлять топорище» (V, 23).

«На Преображение сосватали, а на Покров сыграли свадьбу» (V, 15) 6 .

Так, О.Е. Воронова отмечает: «Сама композиция произведения построена в соответствии с народным месяцесловом, годовым аграрным циклом и церковным календарем. Этот «календарный» принцип, положенный в основу хронологии сюжетных событий, служит не только чисто художественным целям, но и созданию эффекта правдоподобия, достоверности происходящего, лишний раз свидетельствует об исчерпывающем знании Есениным трудового и бытового уклада жизни крестьянина» 7 . Добавим, что это «переживание своих дней двояко, церковно и бытом» (VI, 125), является сутью «нашего Великоросса», выражением его понимания и чувствования, а значит, воплощением его характера. Этот внешний церковный уклад жизни русского народа является не просто формой земного устройства, но продолжением, следствием глубинного духовного содержания, которое дает православие.

Именно «православный тип духовности сформировал многие черты русского национального своеобразия» 8 , в том числе и русский национальный характер, совокупность его ментальных черт. «Душой православия» (С. Булгаков), главным и «особливым» своеобразием, «уловившем суть православной религиозности» (С. Хоружий), является соборность. Соборный дух чувствования и понимания жизни, более того, ее проживания, наложил не просто отпечаток, а стал плотью и кровью сознания русского крестьянина. Дух соборности, являющий собой «единство... органическое, живое начало которого есть божественная благодать взаимной любви» (А. Хомяков), реализуется в крестьянской жизни и создает «симфоническую личность» (Л. Карсавин) целого народа, наделенного добротой и гостеприимностью, человечностью и милосердием, всемирностью и чуткостью, жертвенностью и свободолюбием, отзывчивостью и открытостью. Проявление соборного сознания, объединяющего в себе трудносоединимые принципы свободы и единства, ощущается во всем жизненном строе сельской общины, в каждом движении души русского мужика.

Так, есенинские герои осознают свою жизнь как «руководимую совершенною любовью к Богу и ближнему», и воспринимается она «сама по себе, без всяких внешних наград как блаженство» 9 . Таков Афонюшка-мельник, чья жизнь внешне благопристойна: «Из веселого и беспечного он обернулся в задумчивого монаха». Он уважаем сельским обществом, слывет «по округе как честный помолотчик». Но внутреннее ощущение, что он должен кому-нибудь послужить, отдать себя, что чего-то не хватает в его жизни, непрестанно одолевает его: «И он ждал кого-то неизвестного, но к нему не шли». Осознав это, Афонюшка забирает к себе племянника Кузьку; озарившись лучами заботы, он, наконец-то, почувствовал свою необходимость, которая продлилась недолго. Казалось бы, трагическая гибель мальчика должна была заглушить в Афонюшке все чувства: «Он глубоко забрался в глушь, свил, как барсук, себе логово и полночью ходил туда, где лежали два смердящих трупа. Потом он очнулся. «Господи, не помешался ли я?.. Перекрестился и выполз наружу». По именно эта смерть, как бы больно это ни было осознавать, пробудила в мельнике лучшие свойства души: «В нем, ласковая до боли, проснулась любовь к людям, он уже не ждал, а тосковал по ком-то и часто, заслоняя от света глаза, выбегал на дорогу, падал наземь, припадал ухом, но слышал только, как вздрагивала на вздыхающем болоте чапыга. Как-то в бессонную ночь к нему пришла дума построить здесь, в яровой лощине, церковь». Это было уже не ожидающее кого-то одиночество, а, говоря словами И. Ильина, «духовно-творческое движение» навстречу людям. В стремлении Афонюшки и глухом яру «поставить церковь», раскрывается, на наш взгляд, то соборное начало, которое свойственно каждой личности и крестьянскому миру в целом. Понять это помогает мысль И. Ильина, который писал: «Любовь есть основная духовно-творческая сила русской души. Без любви русский человек есть неудавшееся существо. Без любви - он или лениво прозябает, или склоняется ко вседозволенности» 10 .

Каждый член соборного мира чувствует свою сопричастность всеобщему, ответственность всех перед всеми и за всех. Оттого, отправляясь на каторгу, другой герой повести, дед Иен, не беспокоится освоен жене.

«- Бабка-то теперича у кого твоя останется? - болезно гуторил сторож.

Э, родной, об этом тужить неча, общество знает свое дело. Не помрет с голоду.

Так-то так, а как постареет, кто ходить за ней станет?

Найдутся добрые люди, касатик. Не все ведь такие хамлеты» (V, 123).

Мужики живут по принципу: добро, сделанное тебе, помни всегда, а про свою помощь, оказанную другому, забудь. «Прощай, дед. Спасибо тебе за все доброе, век не забуду, как ты выручил меня в Питере». -Помнишь? - Не забуду. - Жалко, - ворчал Петро, - таких и людей немного остается» (V, 122). Но зато обиду, боль, причиненную близкому, помнят и просят за нее прощение, принимая чужую заботу не как само собой разумеющееся, а как дар. «Голубчик, - кричал он, - за что ты меня любишь, ведь я тебя бил! Бил! - произнес он с всхлипыванием. - Из чужого добра бил... лесу жалко стало...

Будя, будя, - ползал дед Иен. - Это дело прошлое, а разве не помнишь, как ты меня выручил, когда я девку замуж отдавал. Вся свадьба на твои деньги сыгралась» (V, 91-92). У мужика вечный конфликт между долгом и совестью, «законом» и «благодатью» всегда разрешается в пользу благодати, совести: помочь ближнему - превыше земных законов. Не помнит нанесенной, хоть и сгоряча, обиды, а платить за нее любовью и заботой - в характере русского мужика.

Соборное начало - не просто общинное, земное единение людей, соборность - единение под покровом благодати в свободе, где за упованием на милость Божью кроется глубинная духовная работа каждого члена общины, естественная тяга к помощи ближнему, к взаимовыручке.

Скосив сено, в едином порыве обращаются мужики к молитве. «Мужики стали в линию и, падая на колени, замолились на видневшуюся на горе чухлинскую церковь. Шабаш, - крякнули все в один раз, - теперь, как Бог приведет, до будущего года» (V, 97).

Поэтому в надежде на помощь всем миром идут мужики на поклон к попу, чтобы он отслужил молебен, и, получив отказ, сами пытаются дерзнуть совершить задуманное. «Шли с открытыми головами к церковному старосте и просили от церкви ключи. Сами порешили с пением и хоругвями обойти село... «Ладно, ребята, - с кроткой покорностью сказал дед Иен, мы и без них обойдемся» (V, 104-105).

Еще одним качеством, определяемым религиозностью русских, является гостеприимство, которым одаривают всякого, кто переступит порог дома. В каждом встречном открывается для мужика лик Христа: именно эта особенность, связанная, по мнению Ильина, «с ощущением собственного богатства... жизненной силы, силы душевной приспособленности... духовной одаренности», сформировала традицию странноприимства, которая нашла свое яркое воплощение в поэтическом наследии Есенина. При этом мы не увидим напускного лицемерия и заискивания, гостей и хозяев связывают простота и естественность отношений: «Не обессудь, ягодка, дала бы тебе драченку, да все вышли. Оладьями, хоть, угощу? Вынесла жарницу из загнетки и открыла сковороду. Аксютка выглядел какие порумянее и, сунув горсть в карман, выбег на улицу» (V, 56).

Не спрашивает Филипп при первой встрече с Каревым, кто он, откуда - накормил нечаянного гостя, напоил чаем, а потом уж принялся за расспросы. Простота, открытость, несуетливость, отсутствие ненужных церемоний свойствены крестьянским взаимоотношениям.

«Филипп поднял скочившую шапку и робко отодвинул кусты. Незнакомец удивленно окинул его глазами и застыл в ожидающем молчанье. Филипп откинул бараний ворот.

Откулева?

С Чухлинки.

Далеконько забрел. -Да.

Над носом медведя сверкнул нож. и Филипп, склонившись на ружье, с жалостью моргал суженными глазками.

Я ведь гнал-то. -Ты? -Я...

Тяжелый вздох сдул с ворота налет паутинок. Под затряслыми валенками зажевал снег.

Коли гнал, поделимся.

Филипп молчал и с грустной улыбкой нахлобучивал шапку» (V, 11).

Внимание к чужаку, приятие его, великодушие и справедливость крепко сплачивают общинный мир. И.О. Лосский, отмечая это качество русского характера, писал: «Жизнь по сердцу» создает открытость души русского человека и легкость общения с людьми, простоту общения, без условностей, без внешней привитой вежливости, но с теми достоинствами вежливости, которые вытекают из чуткой естественной деликатности» 11 .

При этом точно так же относится мужик и к иерархически высшему сословию: без заискивания, но с чувством достоинства и своей правоты.

« Карев увидел, как к мельнице подкатил тарантас и с сиденья грузно вывалился барин». Он, поздоровавшись, сел на лавку и заговорил о помоле. «Хитрит, - подумал Карев, - не знает с чего начать».

Трудно, трудно ужиться с мужиками, - говорил он, качая трость. -Я, собственно... - начал он, заикнувшись на этом слове, - приехал...

Я знаю, - перебил Карев.

Хотите сказать, чтобы я не совался не в своп сани, и пообещаете наградить.

Н-да, - протянул тот, шевеля усом, - но вы очень резко выражаетесь.

Я говорю напрямую, - сказал Карев, - и если б был помоложе, то обязательно дал бы вам взбучку» (V, 72).

Так и дед Иен признается в убийстве помещика:

«Из кучки вылез дед Иен и, вынув табакерку, сунул щепоть в ноздрю.

Понюхай, моя родная, - произнес он вслух. - Может, боле не придется.

Ты чего так шумишь, - подошел он, пристально глядя на пристава. - У тебя еще матерно молоко на губах не обсохло ругаться по матушке-то. Ты чередом говори с неповинными людьми, а не собачься. Ишь ты тоже, какой липоед!

Тебе чего надо? - гаркнул на него урядник.

Ничего мне не надо, - усмехнулся дед. - Я говорю, что я убил его. и никого со мной не было» (V, 111).

Следует отметить, что есенинское видение крестьянских характеров находит свое отражение и перекликается с пушкинскими «Мыслями на дороге», где он пишет: «Взгляните на русского крестьянина: есть ли и тень рабского унижения в его поступи и речи? О его смелости и смышлености и говорить нечего. Переимчивость его известна; проворство и ловкость удивительны» 12 .

Народная мудрость, крестьянская философия испокон пеку зиждутся на библейских заповедях. Н.О. Лосский, исследуя русский характер, опирался на опыт Бэринга, который в книге «Главные основы России» писал: «Русский крестьянин глубоко религиозен, видит Бога во всех вещах и считает ненормальным, неумным человека, не верующего в Бога» 13 . При этом, по мнению русского философа Н. Бердяева, «русскому народу свойственно философствовать. Русский безграмотный мужик любит ставить вопросы философского характера – о смысле жизни, о Боге, о вечной жизни, о зле и неправде..> 14 и заключает: «В России нравственный элемент преобладает над интеллектуальным» 15 .

В есенинской повести мужик, покусившись на высшее, возгордившись, желая оспорить истинное, получит свое.

«- Эх, мужик-то какой был! - сказал, проезжая верхом, старик. -Рехнулся, сердечный, с думы, бают, запутался. Вот и орет про нонче. Дотошный был. Все пытал, как земля устроена... «Это, грил, враки, что Бог на небе живет». Попортился. А, може, и Бог отнял разум: не лезь, дескать, куды не годится тебе.

Озорной, кормилец, народ стал. Книжки стал читать, а уже эти книжки - сохе пожар. Мы, бывалоча, за меру картошки к дьячку ходили аз-буки узнавать, а болей не моги. Ин, можа, и к лучшему, только про бога и шамкать не надо» (V, 82).

Православный дух русского характера развил в нем жалость и доброту, а главное - понимание и оправдание преступника перед законом и миром. В соборном мире нет учителей и учеников, правых и виноватых, все едины перед Богом, и, может быть, самый грешный среди людей окажется первым в Царствии Божием. Отсюда и так удивляющая весь мир черта русского характера, как жалость к преступникам. Н. Бердяев отмечает: «Русский человек всегда нуждается в пощаде и сам щадит... Даже преступление не уничтожает у него человека» 16 . Как постулат лежит эта идея в основе ежедневного течения жизни крестьян в есенинской повести.

Добросердечно встречает Карев Аксютку, хотя и знает о цели его прихода. «Что ж ты здесь делаешь? - обернулся он, доставая кочатыг и опять протыкая петлю в лыко.

Дорогу караулю...

Карев грустно посмотрел на его бегающие глазки и покачал головою.

Зря все это....

Чай хочешь пить? - поднялся Карев.

Не отказываюсь... я так и норовил к тебе ночевать.

Что ж, у меня места хватит... Уснем на сеновале, так завтра тебя до вечера не разбудишь» (V, 45-46).

Несмотря на признание Аксютки в смертных грехах, хотя и придуманных им ради красного словца, Карев не прогоняет его, потому что не смеет мужик осудить страшный поступок: сам грешит, и не ему судить, а вот пожалеть, проявить милость и простить - должен.

«Ведь он ворища, - указал пальцем на него. - Ты небось, думаешь, какой прохожий?..

Нет, - улыбнулся Карев, - я знаю».

«Лимпиада весело хохотала, указывая на Аксютку. Он, то приседая, то вытягиваясь, ловил картузом бабочку.

Аксютка, - крикнула, встряхивая раскосмаченную косу, - иди поищу.

Аксютка, запыхавшись, положил ей на колени голову и зажмурил глаза» (V, 52).

В своей работе «Характер русского народа» Н.О. Лосский, ссылаясь на мнение Н.Н. Златовратского, писал: «Без всяких философских теорий, народ сердцем чует, что преступление есть следствие существовавшей уже раньше порчи в душе человека, и преступный акт есть яркое обнаружение вовне этой порчи, само по себе уже представляющее «кару» за внутреннее отступление от добра» 17 . Понимая это, мужики жалеют так нечаянно погибшего вора, которым они пугали своих детей.

«Эх, Аксютка, Аксютка, - стирал кулаком слезу старый пономарь, -подломили твою бедную головушку!..

Что ж ты стоишь, чертовка! - ругнул он глазеющую бабу. - Принесла бы воды-то... живой, чай, человек валяется» (V, 57).

И в этом тоже, раз и навсегда, определен для народа приоритет благодати над законом. Это есенинское понимание мироустройства как единства - «все люди одна душа» - дает ключ к пониманию авторского взгляда на проблему народного характера, в орбиту которого включена идея соборности, любви, объединения множества в одно целое, где каждая составляющая, даже если она и поражена чернотой, ценна, и потеря ее отзывается в каждом. Эта мысль бесконечно дорога Есенину и проходит через все его творчество: становится предметом осмысления в начале творческого пути поэта. В его переписке с Г. Панфиловым она занимает значительное место. Есенин пишет другу: «Да, Гриша, люби и жалей людей - и преступников, и подлецов, и лжецов, и страдальцев, и праведников: ты мог и можешь быть любым из них. Люби и угнетателей и не клейми позором, а обнаруживай ласкою жизненные болезни людей. Не избегай сойти с высоты, ибо не почувствуешь низа и не будешь о нем иметь представления. Только можно понимать человека, разбирая его жизнь и входя в его положение» (VI, 32). И если высказанная в 1913 году эта мысль может восприниматься как юношеский максимализм, декларация своих взглядов, то последующее творчество поэта, факты его биографии убеждает нас в обратном: облекшая словесную форму идея является сутью мировоззрения Есенина.

Шум и гам в этом логове жутком, Но всю ночь, напролет, до зари, Я читаю стихи проституткам И с бандитами жарю спирт. Сердце бьется все чаще и чаще, И уж я говорю невпопад: - Я такой же, как вы, пропащий, Мне теперь не уйти назад (I, 168).

Замечательным даром русского народа, по мнению И. Ильина, является дар созерцания, «отсюда наше неутолимое взирание, наша мечтательность, за которою скрывается сила творческого воображения» 18 . Таковы Афонюшка, Лимпиада, Наталья Карева. «Русское созерцающее сердце не довольствуется небожественным , только природным, только светски-эмпирическим образом мира. Оно предрасположено к символической трактовке вещей, скрытой многозначимости фактов, к выявлению того таинственного измерения, за которым скрываются божественная сила и доброта... Для простой русской крестьянки нет ничего простого - для нее все значимо, во всем подтекст. Открыто благочестивое сердце, легко доступное божественному, всегда и во всем -в непогодь и в ведро, в цветке и иконе, в церковной молитве и внецер-ковной свободной сверхчеловеческой одаренности людской. Русское сердце стремится к божественному миропорядку» 19 .

Как бы ни жил русский человек, но стыд перед людьми никогда не оставлял его, и всегда личные поступки соотносились с мнением общины как носительницы и охранительницы традиций, нравственных устоев: «Побоялся Степан остаться с Анной, а жениться на ней, - гадал, - будут люди пенять» (V, 116). Патриархальный мир семьи также устойчив и в основах своих сохраняет сложившиеся веками ценности уважения к старшему в семье и к принятому им решению: «Не в охоту Косте было жениться, да не захотелось огорчать отца» (V, 18).

Национальное своеобразие народа определяется, по мнению Н. Лосского, и всем строем русской речи - талантом народа-словотворца, который, обладая даром чувствования слова, всего многообразия его оттенков, выражает его и в разговоре, и в фольклоре. Здесь и уничижительно-шутливые имена с оттенком иронии, раскрывающие суть и отношение общины к носителям этих имен: Епишка, Ваньчок, Аксютка («Когда крестили, назвали Аксеном, а потом почему-то по-бабьему прозвище дали» - V, 46), но в то же время - ласковое «Афонюшка», уважительное «Анисим», «Филипп», «дед Иен», отстраненно-почтительное «Карев». Речь героев повести (Епишка, Карев, Лимпиада и др.) наполнена сказочными, поэтическими образами, раскрывающими восприимчивую, чуткую к красоте душу крестьянина. («Любая моя белочка, - говорил, лаская ее, Карев. - Ты словно плотвичка из тесного озера синего, которая видит с мелью ручей на истоке и, боясь погибели, из того не хочет через него выплеснуться в многоводную речку» - V, 126).

Поистине неисчерпаемой является кладовая русского фольклора, открывающая талантливую русскую душу. Искусство, воплощенное в слове, музыке, танце, промысле, выражает поэтический, глубокий, многогранный ее строй. Сказка, песня, пляска - неотъемлемые составляющие крестьянского быта, они звучат в любой ситуации: и перед работой («На рассвете ярко, цветным гужом, по лугу с кузовами и ведрами потянулись бабы и девки и весело пели песни» - V, 76), и в праздник («Карев сидел в углу и смотрел, как девки, звякая бусами, хватались за руки и пели про царевну», «Царек вытер рукавом губы и засвистал плясовую. Девки с серебряным смехом расступились и пошли в пляс» - V, 53), и в минуту отдыха после жаркого летнего трудового дня («Где-то музыкала ливенка, и ухабистые кана-вушки поползли по росному лугу»). Песня сопровождает крестьян и в минуту тяжелых раздумий, и в состоянии веселости («С пьяной песней в избу взошел Епишка. «Я умру на тюремной постели, похоронят меня кое-как...» - V, 133). От мала до велика тянутся крестьянек родному слову, ждут и внимают ему: «Ты знаешь про Аленушку и про братца-козленочка Иванушку? - пришлепывая губами, выговаривал Юшка. - Расскажи мне ее... мне ее, бывалоча, мамка рассказывала». «Мужики, махая кисетами, расселись кругом и стали уговаривать деда рассказывать сказку» (V, 27).

Русский мужик, живущий «сердцем и воображением» (И. Ильин), благодаря природной созерцательности, дару вчувствования, на которых основывается «сила его творческого воображения», способен увидеть, ощутить, раскрыть и воплотить увиденное вживе - в песне, танце, слове, рисунке. Свобода, прямодушие, открытость делают искусство, творимое народом, органичной составляющей и продолжением того мира, в котором они живут.

Однако своеобразие русского народа заключено не только в определенном наборе и сочетании характерных черт. Выработанный русской философией взгляд, рассматривающий народ как «в высшей степени поляризованный» (Н. Бердяев), совмещающий в себе противоположности, нашел свое отражение и в понимании Есениным своих героев. Так, герои есенинской повести проявляют то внезапную гневливость, то добродушную отходчивость (Лимпиада), мужественность и слабость (Филипп), бунт и смирение (Иен), целомудрие и раскованность, деликатность и грубость в личных отношениях (Лимпиада и Карев, Степан и дочь писаря). Именно этой особенностью соединять в себе разные проявления характера и темперамента русский народ и стяжал себе славу нации с «загадочной душой».

Повесть «Яр» представляет собой галерею народных характеров, широко известных и воплощенных в русской классической литературе. Типы «инока», «безобразника», «странника» 20 вошли в плоть художественного мира Есенина, определили суть есенинского мироощущения. В эпическом произведении они воплотились в образах Анисима и Константина Каревых, Аксютки и Епишки.

Раскрытый еще Достоевским тип «инока», «праведника» явлен в образе Анисима Карева. Оставшись без сына и жены промыслом Божьим, покинув дом, он «на старости спасаться пришел» в монастырь. Считая покаяние смыслом своей жизни, он покинул родной кров: заботился всю жизнь о близких, пришло время и о своей душе позаботиться - «Остался один, что ж, думаю, зря лежать на печи, лучше грехи замаливать» (V, 115). Всепрощением, неосуждением благословляет он мир: «Дома молодайка есть, пусть, как хочет, живет. Сказывают, будто она несчастная была, и сын-то, может погинул с неудачи... А мне дела до этого нет, какая она все-таки добрая, слова грубого не сказала, не обидчица была» (V, 116). Николай Бердяев писал о таких: «Природа русского народа сознается как аскетическая, отрекающаяся от земных дел и земных благ» 21 . Христианская любовь осветляет душу Анисима - даже в осеннюю «непуть» и холод на сердце у Анисима весна: «Не весна, а весной пахнет» (V, 132). Согревая души встречных «светом Христовой любви», он дарит людям любовь: «Проезжие смотрят - всем кланяется и вслед глядит ласково-ласково. На тройке барин какой-то едет, поравнялся, спрашивать стал:

Разве ты меня знаешь - кланяешься-то?

Нет, не знаю, и не тебе кланяюсь - лику твоему ангельскому поклон отдаю. Улыбнулся барин, теплая улыбка сердце согрела. Может быть, черствое оно было, сердце, а тут растопилось от солнца, запахло добром, как цветами» (V, 132). Русский праведник сердцем чувствует Бога, наполняя себя любовью, милосердием, смирением, высшим смыслом. Именно «сердечное знание Христа» (Достоевский), так присущее русским, придает жизни смысл и значение - не книжное, рассудочное понимание, а чувствование и созерцание мира во всей полноте. К типу «инока» очень близок, а порой и соединяется с ним тип «странника», о котором в книге «Душа России» Н. Бердяев писал, что он «так же характерен для России и так прекрасен...» 22 . Именно он проходит через все творчество С.А. Есенина. Воплощая собой этот тип, поэт в каждом своем произведении, начиная от ранних лирических, а позже в произведениях крупных форм - поэмах «Пугачев», «Анна Онегина» «Страна Негодяев», «Песнь о великом походе» - так или иначе обращается к нему. Но каждый его странник несет свои индивидуальные черты, ведь неслучайно И.А. Ильин писал: «Что касается простого народа России, то никакими именами и типами не исчерпать человеческого богатства индивидуальной религиозности. Русский человек только в массе своей внешне выглядит«человеком массы»; в действительности же эта масса дифференциальна и индивидуальна: ни один не походит на другого; в самом обыкновенном человеке часто дремлет какая-нибудь неожиданная особенность; неповторимы способности и подчас фантастичны повороты отдельных судеб» 23 . Поэтому, рассматривая эти индивидуальные проявления укоренного в народе типа странника, попытаемся выявить широту есенинского видения этого образа.

В первую очередь в русской философии и в русской литературе сложилась традиция понимания странничества как духовного подвига, как выражение и продолжение русской религиозности. Духовное странничество - это проявление религиозности русского человека, его духовной жажды, извечного стремления к Царствию Божию, а соответственно, к абсолютному добру, совершенству, христианской любви. Голос совести, чувство Бога дает возможность различать добро и зло, видеть несовершенство своих поступков, не довольствоваться ими, а непрестанно раскаиваться в содеянном. «Вспомним русских странников, паломников ко святым местам, особенно к таким прославленным монастырям, как Троице-Сергиевская лавра и Киево-Печерская лавра, Соловки, Почаевский монастырь...» 24 . И. Ильин, выделяя тип пилигрима, соединяет его с праведничеством: «В России есть много праведников. Которые раз в году или хотя бы раз в жизни совершают паломничество... Такое паломничество помогает человеку создать В своей жизни душеспасительный «остров» на отрезке земного существования соприкоснуться с божественным. Человек исключает себя из греховной повседневности со всеми ее заботами, огорчениями, стра-даниями и осуществляет в пространстве, пешком ли, в трудных ли поездках этот столь важный для всех нас переход в «другое, лучшее бытие»... И, наконец, в России есть такие люди, которые становятся вечными странниками и проводят жизнь в бедности, скитаниях, труде и молитве. Для этих людей вся их жизнь становится паломничеством, посещением святынь, поисками в пространстве Бога, всегда столь характерными для русского благочестия» 25 .

Как характерное явление дореволюционной России, странничество нашло свое воплощение на страницах есенинской повести в серии образов странников во имя Бога. И хотя эти образы не отличаются многогранностью и глубиной обрисовки, Есенину удалось выразить их нравственную сущность. В образе Натальи Каревой раскрывается историческая черта русского народа, заключающаяся в том, «что покаянные подвиги хождения ко святым местам он издревле высоко ценил» 26 . Оттого и на страницах есенинской повести, как реальный факт крестьянского бытия, предстают перед нами образы богомольцев, направляющихся в Печерскую лавру. Смиренная и кроткая Наталья, которая «никого не обижала», печется о достойном упокоении сына, считая это единственным смыслом своей ускользающей жизни. Оттого и легко ей это странствие: «От сердца как будто камень свалился. С спокойной радостью взглянула в небо и, шамкая, прошептала: «Мати Дево, все принимаю на стези моей, пошли мне с благодатной верой покров твой» (V, 61).

Осмысление Есениным духовного странничества осуществляется именно в русле народного религиозного понимания паломничества как покаяния, очищения своей души, духовного поиска, пути стяжания Духа Святого. Есенин показывает, как оно освещает и освящает душу, наполняя ее радостью, теплом, которое ниспосылается благодатью и передается ближнему. В этом контексте понимания Есенин близок взглядам на национальный характер И.Ильина, Н. Лосского, Ф. Достоевского.

Константин Карев - тоже странник, но иного духа, иного склада, нежели его мать. Это странник, которого толкает в путь не искание Бога, не духовная жажда, а что-то неуловимое, необъяснимое, смутное для самого героя. («Карев решил уйти. Загадал выплеснуть всосавшийся в его жилы яровой дурман. В душе его подымался ветер и кружил, взбудораживая думы. Жаль ему было мельницы старой. Но какая-то грусть тянула его хоть поискать, не оставил ли он чего нужного, что могло пригодиться ему в дороге» - V, 125-126). Наверное, о таких как Карев Н. Бердяев писал: «Странник - самый свободный человек на земле. Он ходит по земле, но стихия его воздушная, он не врос в землю, в нем нет приземистости. Странник - свободен от «мира», и вся тяжесть земли и земной жизни свелась для него к небольшой котомке на плечах» 27 . Но тот ли это странник, что взыскует «града Божьего»? Внутреннее беспокойство, «грусть», стремление «делать жисть» влекут его дальше от родного дома, а впоследствии уводят героя с яра. Напрасно голос совести нашептывал: «Вернись, там ждут, а ты обманываешь их» (V, 83). Потому и тянет его к родительскому дому, что сердце свое он оставил там, забыл испоконный закон бытия, преступив который, он потерял себя. Собственный разум твердит: «Не надо подчиняться чужой воле и ради других калечить себя». Если родители Константина, Анисим и Наталья Каревы, покидают распавшийся мир крестьянской семьи, влекомые духовным покаянием и поиском, то Константин оставляет и родительский дом, и Яр, движимый своеволием, из-за которого рвется семейная жизнь Каревых, рвется устойчивый мир Филиппа и Лимпиады. И как кричит в порыве охватившего его горя Ваньчок: «Это он, он весь яр поджег, дымом задвашил!» (V, 144). Своеволие, неподчинениетрадиционным нормам общинного жизнеустройства, приводят к разрушению этого мира. Несмотря на то, что «всосавшийся в его жилы яровой дурман», любовь Л импиады, казалось бы, должны были удержать от очередного бегства, но, раз поддавшись своей воле, он не может остановить запущенный механизм отрицания. Одно влечет за собой другое. Если Афонюшка и Лимпиада живут во «власти земли», чувствуя свою неразрывную связь с миром природы 28 , то Карев, отвергая ее, попадает во власть «неведомой пустой дали, безграничной пустой шири» (Г. Успенский).

Не имея глубоко религиозного чувства, но, сохраняя и почитая нравственные законы предков («Не в охоту Косте было жениться, да не захотелось огорчать отца»), и Карев оказывается перед жизненным выбором. 11одчинившись собственной воле, он ощущает свою неустойчивость, потерянность. Утратив религиозное ощущение мира, он начинает искать смысл жизни и находит его: «Делать жисть надо, так делать, как делаешь слеги к колымаге». А в результате, не желая сам того, влекомый стихией движения, скитания, он обрекает на гибель Анну и Лимпиаду, а впоследствии и самого себя. Бердяев пишет о таком странничестве: «Россия - страна бесконечной свободы и духовных далей, страна странников, скитальцев и искателей. Страна мятежная и жуткая в своей стихийности, в своем народном дионисизме, не желающем знать формы» 29 .

Своеобразным вариантом архетипа странника, является, на наш взгляд, образ Епишки - «мыкакец», как называет его Анисим Карев, он погружается в страшное «иди, куда хочешь». «Епишка был пришляк на село, он пришел как-то сюда вставлять рамы и застрял здесь. Десять лет уж минуло... Каждый год Епишка собирался набрать деньги и отослать жене на перестройку хаты, но деньги незаметно переходили к шинкарке Лексашке, а хата все откладывалась. Каждое Рождество он писал домой, что живет слава Богу, что скоро пришлет денег и заживет, как пан. Но опять выпадал какой-нибудь невеселый для него день, и опять домой писалось коротенькое письмо с одним и тем же содержанием» (V, 134). И вот, обретя неожиданно для самого себя дом, он опять не может успокоиться: «...Горько было на чужое добро смотреть. Чужое несчастье на счастье пошло». Возвращение к крестьянской жизни, к ее быту, духовным истокам, не стали той зацепкой, которая могла бы удержать, остановить и прервать его скитальчество. Безволие, бесхарактерность, замешанные на чувстве стыдливости, приводят к тому, что Епишка вновь становится «мыканцем» из-за одолевающей его тоски. Следует отметить, что русский крестьянин, опускаясь на дно жизни, не теряет живую душу: он милосерден и жалостлив к еще более несчастному, чем он. Таков и Епишка: жалея в трактире подсевшую к нему девку, он жалеет и самого себя: «Жисть свою пропиваю, - кричит Епишка. - Хорошая ты моя, жалко мне тебя, пей больше, заливай свою тоску, не с добра, чай, гулять пошла». В этих словах ключ к разгадке героя, а значит, и тех, кто, так же, как он по причине собственного безволия, бесхарактерности, стихийности и рефлексии не может найти успокоения и приюта. Размышляя о русском народе, зная, как много на Руси таких епишек, И. Ильин видел выход в необходимости «...русскому народу дисциплинировать волю и мышление; без этой дисциплины русский человек легко становится беспомощным мечтателем, анархистом, авантюристом, прожигателем жизни, хотя и сохраняет при этом свое добродушие» 30 .

Обратной стороной смиренного и благочестивого характера русского мужика стала, по словам Достоевского, способность «как-то вдруг» пасть в «роковой для нас круговорот судорожного и моментального самоотрицания и саморазрушения... Иной добрейший человек как-то вдруг может сделаться омерзительным безобразником» 31 . Этот национальный тип, которому свойственно «забвение всякой мерки во всем», «потребность хватить через край», нашла свое воплощение в повести в образе Аксютки. Вызывая у односельчан одновременно страх (им пугают детей) и жалость, он являет собой живое воплощение антиномий русского характера.

Усталость от серых будней жизни, «отсутствие духовного хребта» (И. Ильин) влекут Аксютку на разного рода «подвиги». Потому, присоединяясь к богомольцам, совершающим продолжительное странствие во имя Божие в Киево-Печерскую лавру, он идет промышлять, ничуть не смущаясь, что, принимая лик богомольца, он прячет личину вора. При этом, отправляясь в путь, «Аксютка помолился на свою церковь и поплелся». Так уживаются в русском мужике и богохульство, и надежда на Бога, на его милость, упование на него даже в делах, противных Богу. Аксюткой руководит тяга к непристойностям, к буйству: «Ему хотелось напиться пьяным и побуянить. Он любил, когда на него смотрели как на страшного человека». Отсюда и выдуманные героем истории об убийстве старухи-богомолки и мужика. Выделяя эту особенность русского характера, И. Ильин писал, что русский народ «тянет к мнительно-покаянному преувеличению своих грехов» 32 . Освобождаясь от голоса совести традиционным русским способом, он оказывается во власти страстей, но, несмотря на это, в самый последний час живительные силы души его не оставляют. Умирая, он хочет остаться среди людей, которые были внимательны к нему, жалели и видели за всем непотребным в нем - человека. И если в жизни ему нравилось, чтобы его боялись, то перед смертью для Аксютки важно предстать перед Богом и людьми раскаявшимся, поэтому и очищает свою душу покаянием: ради похвальбы оговорил себя придуманным убийством. При этом автор закладывает очень простое, но важное для понимания народного характера объяснение безобразной жизни героя: потому и грешил он, что без креста ходил, но материнское благословение сильнее - пронести себя через жизнь без креста можно, а вот умереть - нет. Сильно у русского человека чувство Бога: даже самые пропащие, не стыдящиеся людского суда, перед ликом Госиода, находясь на пороге смерти, может быть, сильнее, чем кто-либо другой, ощущают свою греховность. Зная о сих свойствах русской души, опираясь на героев Пушкина, Достоевского, И. Ильин писал: «Русский человек, вследствие некоторых свойств своего характера, часто грешит, но обык-новенно рано или поздно отдает себе отчет в том, что совершил дурной поступок и раскаивается в нем» 33 .

Таким образом, художественная проза С.А. Есенина стала значительным этапом в формировании есенинской концепции русского национального характера, в исследовании его взаимосвязей с социальным и природным миром, раскрыла в даровании молодого автора значительный эпический потенциал.

Примечания

1 Воронова О.Е. Духовный путь Есенина. Рязань, 1997. С. 147.

2 Лосский Н.О. Характер русского народа. «Посев». 1957. Т. 1. С. 5-6.

3 Ильин И. А.

4 Бердяев Н.А. Русская идея. Основные проблемы русской мысли XIX века и начала XX века. М.. 1997. С. 262.

5 Впервые это было отмечено в работе Вороновой О.Е. «Сергей Есенин и русская духовная культура». Рязань, 2002. С. 21.

6 Воронова О.Е. Духовный путь Есенина Рязань. 1997. С. 148

7 Там же. С. 147.

9 Лосский Н.О. Характер русского народа. «Посев». 1957. Т. 1.С. 12.

10 Ильин И. А. О грядущей России. Избранные статьи /Под ред. Н.П. Полторацкого. М.. 1993. С. 320.

11 Там же. Т. 2. С. 7.

12 Собрание сочинений АС. Пушкина / Под ред. Морозова М, 1903 Т. 6 С. 366.

13 Лосский И.О. Характер русского народа. «Посев». 1957. Т. 1. С. 46.

14 Бердяев Н.А. Русская идея. Основные проблемы русской мысли XIX века и начала XX века. М.. 1997. С. 27.

15 Там же. С. 17.

16 Бердяев Н.А. О русских классиках. М., 1993. С. 74.

17 Лосский И.О. Характер русского народа. «Посев». 1957. Т. 2. С. 5 Мотив жалости к преступникам нашел яркое воплощение в поэзии С.Есенина.

18 Ильин И. А. О грядущей России. Избранные статьи /Под ред. Н.П Полторацкого. М., 1993. С. 320.

19 Ильин И. А. Сущность и своеобразие русской культуры // «Москва». 1996. №3, С. 158.

20 Воронова О.Е. С. Есенин и русская духовная культура. Рязань, 2002. С. 468.

21 Бердяев Н.А. Русская идея. Основные проблемы русской мысли XIX века I начала XX века. М.. 1997. С. 229.

22 Там же. С. 236.

23 Ильин И. А. Сущность и своеобразие русской культуры // «Москва». 1996. №2, С. 172.

24 Лосский Н.О. Характер русского народа. «Посев». 1957. Т. 1. С. 7.

25 Ильин И А. Сущность и своеобразие русской культуры // «Москва», 1996, №2. С. 174.

26 Достоевский Ф.М. Дневник писателя. С.-П.. 1999. С. 554.

27 БердяевНА. Русская идея. Основные проблемы русской мысли XIX века и начала XX века. М„ 1997. С. 236

28 «Крепко задумался он (Афонюшка - Н.Б.) - не покинуть ли ему яр, нов крови его светилась, с зеленоватым блеском, через черные, как омут, глаза, лесная глушь и дремь. Он еще крепче связался с Кузькиной смертью с лесом и боялся, что лес изменит ему, прогонит его» (Т. 5 С. 38). «Не могла она идти с ним потому, что сердце ее запуталось в кустах дремных черемух. Она могла всю жизнь, как ей казалось, лежать в траве, смотреть и небо и слушать обжигающие любовные слова Карева; идти с ним, она думала, это значит растереть все и расплескать, что она затаила в себе с колыбели» Т. 5 С. 100).

29 Бердяев Н.А. Русская идея. Основные проблемы русской мысли XIX века и начала XX века. М., 1997. С. 237

30 Ильин И. А. О грядущей России. Избранные статьи /Под ред. Н.П. Полторацкого. М., 1993. С. 251.

31 Достоевский Ф.М. Дневник писателя. СПб., 1999, С. 53.

32 Ильин И. А. О грядущей России. Избранные статьи /Под ред. Н.П. Полторацкого. М., 1993. С. 269.

33 Там же. С. 25.

Часть первая

Глава первая

По оконцам кочкового болота скользили волки. Бурый вожак потянул носом и щелкнул зубами. Примолкшая ватага почуяла добычу.

Слабый вой и тихий панихидный переклик разбудил прикурнувшего в дупле сосны дятла.

Из чапыги с фырканьем вынырнули два зайца и, разрывая снег, побежали к межам.

По коленкоровой дороге скрипел обоз; под обротями тропыхались вяхири, и лошади, кинув жвачку, напрянули уши.

Из сетчатых кустов зловеще сверкнули огоньки и, притаившись, погасли.

– Волки, – качнулась высокая тень в подлунье.

В тихом шуме хвои слышался морочный ушук ледяного заслона…

Ваньчок на сторожке пел песни. Он сватал у Филиппа сестру Лимпиаду и, подвыпивши, бахвалился своей мошной.

На пиленом столе в граненом графине шипела сивуха. Филипп, опоражнивая стакан, прислонял к носу хлеб и, понюхав, пихал за поросшие, как мшаниной, скулы. На крыльце залаяла собака, и по скользкому катнику заскрипели полозья.

– Кабы не лес крали, – ухватился за висевшее на стенке ружье Филипп и, стукнув дверью, нахлобучил лосиную шапку.

В запотевшие щеки дунуло ветром.

Забрякавшая щеколда скользнула по двери и с инистым визгом стукнула о пробой.

– Овсянники, – кратко ответили за возами.

К кружевеющему крыльцу подбег бородатый старик и, замахав кнутовищем, указал на дорогу.

– В чапыжнике, – глухо крякнул он, догоняя сивого мерина.

Филипп вышел на дорогу и упал ухом на мятущие порошни. В ухо, как вата, втыкался пуховитый налет.

– Идут, – позвенел он ружьем по выбоине и, не затворив крыльца, вбежал в избу.

Ваньчок дремал над пустым стаканом. На пол капал огуречный сок и сливался с жилкой пролитого из махотки молока.

– Эй, Фанас, – дернул его Филипп за казинетовую поддевку. – Волки пришли на свадьбу.

– Никакой свадьбы не будет, – забурукал Ваньчок. – Без приданого бери да свадьбу играй.

Филипп, засмехнувшись, вынул из запечья старую берданку и засыпал порохом.

– Волки, говорю, на яру.

– Ась? – заспанно заерзал Ваньчок и растянулся на лавке.

Над божницей горевшая лампадка заморгала от шумовитого храпа. Филипп накинул кожух и, опоясав пороховницу, заложил в карман паклю.

– Чукан, Чукан! – крикнул он свернувшуюся под крыльцом собаку и вынул, громыхая бадьей, прицепленный к притолке нацепник. Собака, зачуяв порох, ерзала у ног и виляла хвостом.

Отворил дверь и забрызгал теплыми валенками по снегу.

Чукан, кусая ошейник, скулил и царапался в пострявшее на проходе ведро.

Филипп свернул на бурелом и, минуя коряжник около чапыги, притулился в яме, вывороченной корнями упавшей сосны.

По лещуге, шурша, проскользнул матерый вожак. В коряжнике хрястнули сучья, и в мути месяца закружились распыленные перья.

Курок щелкнул в наскребанную селитру, и кверху с дымом взвился вожак и веснянка-волчиха.

К дохнувшей хмелем крови, фыркая, подбежал огузлый самец.

Филипп поднял было приклад, но пожалел наскреб.

В застывшей сини клубилась снежная сыворотка. Месяц в облаке качался как на подвесках. Самец потянул в себя изморозь и, поджав хвост, сплетаясь с корягами, нырнул в чащу.

Вскинул берданку и поплелся домой. С помятого кожуха падал пристывший снег.

Оследил кругом для приметы место и вывел пальцем ружье.

На снегу мутнела медвежья перебежка; след вел за чапыгу.

Вынул нож и с взведенным курком, скорчившись, пополз, приклоняясь к земле.

Околь бурыги, посыпаясь белою пылью, валялся черно-рыжий пестун.

По спине пробежала радостью волнующая дрожь, коленки опустились и задели за валежник.

Медведь, косолапо повернувшись на левую лопатку, глухо рыкнул и, взрыв копну снега, пустился бежать.

«Упустил», – мелькнуло в одурманенной голове, и, кидая бивший в щеки чапыжник, он помчал ему наперескок.

Клубоватой дерюгой на снегу застыли серые следы. Медведь, как бы догадавшись, повернул в левую сторону.

На левой стороне по еланке вспорхнули куропатки, он тряхнул головой и шарахнулся назад, но грянул выстрел, и Филипп, споткнувшись, упал на кочку.

«Упустил-таки», – заколола его проснувшаяся мысль.

С окровавленной головой медведь упал ничком и опять быстро поднялся.

Грянули один за другим еще два выстрела, и тяжелая туша, выпятив язык, задрыгала ногами.

Из кустов, в коротком шубейном пиджаке, с откинутой на затылок папахой, вынырнул высокого роста незнакомец.

Филипп поднял скочившую шапку и робко отодвинул кусты.

Незнакомец удивленно окинул его глазами и застыл в ожидающем молчанье.

Филипп откинул бараний ворот.

– Откулева?

– С Чухлинки.

– Далеконько забрел.

Над носом медведя сверкнул нож, и Филипп, склонившись на ружье, с жалостью моргал сужеными глазками.

– Я ведь гнал-то.

Тяжелый вздох сдул с ворота налет паутинок. Под захряслыми валенками зажевал снег.

– Коли гнал, поделимся.

Филипп молчал и с грустной улыбкой нахлобучивал шапку.

– Скидывай кожух-то?

– Я хотел тебе сказать – не замай.

– Тут недалече моя сторожка. Я волков только тудылича бил.

Незнакомец весело закачал головою.

– Так ты, значит, беги за салазками.

– Сейчас сбегаю.

Филипп запахнул кожух и, взяв наперевес ружье, обернулся на коченелого пестуна.

– А как тебя зовут-то?

– Карев, – тихо ответил, запихивая за пояс нож.

Филипп вошел в хату, и в лицо ему пахнуло теплом. Он снял голицы и скинул ружье.

Под иконами ворочался Ваньчок и, охая, опускал под стол голову.

– Блюешь?..

– Брр… – задрыгал ногами Ваньчок и, приподнявшись, выпучил посовелые глаза. – Похмели меня…

– Вставай… проветришься…

Приподнявшись, шаркнул ногами и упал головою в помойную лохань.

Филипп, поджав живот, катался, сдавленный смехом, по кровати и, дергая себя за бороду, хотел остановиться.

Ваньчок барахтался и, прислонясь к притолке, стирал подолом рубахи прилипшие к бороде и усам высевки.

Прикусив губу, Филипп развязал кушак и, скинув кожух, напялил полушубок.

– Медведя убили…

– Самдели?

– Без смеха.

Посовелые глаза заиграли волчьим огоньком, но прихлынувший к голове хмель погасил их.

– Ты идешь?

– И я пойду.

Подковылял к полатям и вытащил свою шубу.

– Пойдем… подсобишь.

Ваньчок нахлобучил шапку и подошел к окну; на окне, прикрытая стаканом, синела недопитая бутыль.

– Там выпьем.

Шаги разбудили уснувшего Чукана, и он опять завыл, скребя в подворотню, и грыз ошейник; с губ его кружевом сучилась пена.

Карев сидел на остывшей туше и, вынув кисет, свертывал из махорки папиросу. С коряжника дул ветер и звенел верхушками отточенных елей.

С поникших берез падали, обкалываясь, сосульки и шуршали по обморози.

Месяц, застыв на заходе, стирался в мутное пятно и бросал сероватые тени.

По снегу, крадучись на кровь, проползла росомаха, но почуяла порох, свернулась клубком и, взрывая снег, покатилась, обеленная, в чапыгу и растаяла в мути. По катнику заскрипели полозья, и сквозь леденелые стволы осинника показались Ваньчок и Филипп.

– Ух какой! – протянул, покачиваясь, Ваньчок и, падая, старался ухватиться за куст. – Ну и лопатки!

– Ты лучше встань, чем мерить лопатки-то, – заговорил Филипп, – да угости пришляка тепленьким.

– А есть разве?

Ваньчок подполз к Кареву и вынул бутыль.

– Валяй прям из горлышка.

Тушу взвалили на салазки и закрепили тяжем.

Ваньчок, растянувшись, спал у куста и бредил о приданом.

– Волков я тоже думаю взвалить.

– А где они?

– Недалече.

В протычинах взвенивал коловшийся под валенками лед.

Филипп взял матерого вожака, а Карев закинул за спину веснянку.

С лещуги с посвистом поднялись глухари и кольцом упали в осинник.

– Пугаются, – крякнул Филипп и скинул ношу на салазки.

Крученый тяж повернулся концом под грядку.

– Эй, вставай, – крикнул он над ухом Ваньчка и потянул его за обвеянный холодом рукав.

– Не встану, – кричал Ваньчок и, ежась, подбирал под себя опустившиеся лыками ноги.

Ветер тропыхал корявый можжевельник и сыпал обдернутой мшаниной в потянутые изморозью промоины.

В небе туманно повис черемуховый цвет, и поблекший месяц нырял за косогором расколовшейся половинкой.

Филипп и Карев взяли подцепки, и полозья заскрипели по катнику.

Щеки горели, за шеями таял засыпанный снег и колол растянутые плечи холодом.

Под валенками, как ржаной помол, хрустел мягкий нанос; на салазках, верхом на медведе, укрывши голову под молодую волчиху, качался уснувший Ваньчок.

Глава вторая

Анисим Карев загадал женить сына Костю на золовке своей племянницы.

Парню щелкнул двадцать шестой год, дома не хватало батрачки, да и жена Анисима жаловалась на то, что ей одной скучно и довериться некому.

На Преображенье сосватали, а на Покров сыграли свадьбу.

Свадьба вышла в дождливую погоду; по селу, как кулага, сопела грязь и голубели лужи.

После обедни к попу подъехала запряженная в колымагу пара сиваков. Дымовитые гривы тряхнули обвешенными лентами, и из головней вылез подвыпивший дружко.

Он вытащил из-под сена вязку кренделей, с прижаренной верхушкой лушник и с четвертью вина окорок ветчины. Из сеней выбег попов работник, помог ему нести и ввел в сдвохлую от телячьей вони кухню.

Из горницы, с завязанным на голове пучком, вышел поп, вынул берестяную табакерку и запустил щепоть в расхлябанную ноздрю.

– Чи-их! – фыркнуло около печки, и с кособокой скамьи полетела куча пыли.

– К твоей милости, – низко свесился дружко.

– Зубок привез?

– Привез.

Поп глянул на сочную, только вынутую из рассола ветчину и ткнул в красниковую любовину пальцем.

– Хорошая.

Вошла кухарка и, схватив за горлышко четверть, понесла к открытому подполью.

– Расколешь! – заботливо поддерживая донышко, крикнул работник.

– Небось, – выпятив отвислую грудь, ответила кухарка и, подоткнув подол, с оголенными икрами полезла в подпол.

– Смачная! – лукаво мигнул работнику дружко и обернулся к попу: – Так ты, батюшка, не мешкай.

В заслюделую дверь, спотыкаясь на пороге, ввалились грузной походкой дьячок и дьякон.

– На колымагу! – замахал рукою дружко. – Выходит сейчас.

– На колымагу так на колымагу, – крякнул дьякон и, подбирая засусленный подрясник, повернул обратно.

– Есть, – щелкнул дьячок под салазки.

– Опосля, опосля, – зашептал дружко.

– Чего опосля?..

С взбитой набок отерханной шапкой и обрызганным по запяткам халатом, завернув в ворот редкую белую бороденку, вышел поп.

Дьякон сидел на подостланной соломе и, свесив ноги, кшикал облепивших колымагу кур.

Куры, с кудахтаньем и хлопая крыльями, падали наземь, а сердитый огнеперый петух, нахохлившись, кричал на дьякона и топорщил клювом.

– Ишь ты какой сурьезный, – говорил шепелявя дьякон, – в засычку все норовишь, не хуже попа нашего, того и гляди в космы вцепишься.

Батюшка облокотился на дьячка и сел подле дьякона.

– Ты больно широко раздвинулся, – заметил он ему.

Дьякон сполз совсем на грядку, прицепил за дышло ноги и мысленно ругался: «Как петух, черт сивый!»

– Эй, матушка! – крикнул дружко на коренного, но колесо зацепило за вбитый кол. – Н-но, дьявол! – рванул он крепко вожжи, и лошади, кидая грязь, забрякали подковами.

– А ты, пожалуй, нарочно уселся так, – обернулся поп опять к дьякону, – грязь-то вся мне в лицо норовит.

– Это, батюшка, Бог шельму карает, – огрызнулся дьякон, но, повернувшись на грядке, полетел кубарем в грязь.

– Тпру, тпру! – кричал взбудораженный дружко и хлестанул остановившихся лошадей кнутовищем.

Лошади рванули, но уже не останавливались.

Подъехав к крыльцу, дружко суматошно ссадил хохотавшего с дьячком попа и повернул за дьяконом.

Дьякон, склонясь над лужей, замывал грязный подрясник.

– Не тпрукай, дурак, когда лошади стали, – искоса поглядел на растерявшегося дружка и сел на взбитую солому.

Молодых вывели с иконами и рассадили по телегам. Жених поехал с попом, а невеста – с крестной матерью.

Впереди, обвязанные накрест рушниками, скакали верховые, а позади с придаными сундуками гремели несправленные дроги.

Перед церковью на дорогу выбежала толпа мужиков и, протянув на весу жердь, загородила дорогу.

Сваха вынесла четверть с водкой и, наливая бражный стакан, приговаривала:

– Пей, гусь, да пути не мочи.

Выпившие мужики оттащили жердь в канаву и с криком стали бросать вверх шапки.

Дьячок сидел с дьяконом и косился – как сваха, не заткнув пробки, болтала пузырившееся вино.

Из калитки церковной ограды вышел сторож и, отодвигая засов, отворил ворота. Поп слез и, подведя жениха к невесте, сжал их правые руки.

Около налоя краснел расстеленный полушалок и коптело пламя налепок.

Не в охоту Косте было жениться, да не захотелось огорчать отца.

По селу давненько шушукали, что он присватался к вдове-соседке.

Слухи огорчали мать, а обозленный отец называл его ёрником.

– Женится – переменится, – говорил Анисиму уважительный кум. – Я сам такой смолоду олахарь был.

Молодайка оказалась приглядная; после загула свекровь показала ей все свое имущество и отдала сарайные ключи.

Костя как-то мало смотрел на жену. Он только узнал, что ходившие о невесте слухи оправдались.

До замужества Анна спуталась со своим работником.

Сперва в утайку заговаривали, что она ходит к нему на сеновал, а потом говор пошел чуть не открыто.

Костя ничего не сказал жене. Не захотелось опечалить мать и укорить отца, да и потом ему самое Анну сделалось жалко. Слабая такая, в одной сорочке стояла она перед ним. На длинные ресницы падали густые каштановые волосы, а в голубых глазах светилась затаенная боль.

Вечерами Костя от скуки ходил с ребятами на улицу и играл на тальянке. Отец ворчал, а жена кротко отпирала ему дверь.

В безмолвной кротости есть зачатки бури, которая загорается слабым пламенем и свивается в огненное половодье.

Анна полюбила Костю, но любовь эта скоро погасла и перешла в женскую ласку; она не упрекала его за то, что он пропадал целыми ночами, и даже иногда сама посылала.

Там, где отперты двери и где нет засовов, воры не воруют.

Но бывает так, что постучится запоздалый путник и, пригретый, забывает, что он пришел на минуту, и остается навсегда.

Анисим вздумал арендовать у соседнего помещика землю. Денег у него не было, но он думал сперва занять, а потом перевернуться на обмолоте.

На Рождество пришел к нему из деревни Кудашева молодой парень, годов двадцати, и согласился на найм.

Костя пропал где-то целую неделю на охоте, и от знакомых стрелков о нем не было слуху.

Анна с батраком ходила в ригу и в два цепа молотили овес.

Парень ударял резко, колос перебивался пополам, а зерна с визгом впивались в разбросанную солому.

После хрестца он вынимал баночку и, завернув накосо бумажку, насыпал в нее, как опилки, чистую полукрупку.

Анна любовалась на его вихрастые кудри, и она чувствовала, как мягко бы щекотали его пуховитые усы губы.

Парень тоже засматривал ей в глаза и, улыбаясь, стряхивал пепел.

– Ну, давай, Степан, еще хрестец обмолотим, – говорила она и, закинув за подмышки зарукавник, развязывала снопы.

Незаметно они сблизились. Садились рядышком и говорили, сколько можно вымолотить из копны.

Степан иногда хватал ее за груди и, щекоча, валил на солому. Она не отпихивала его. Ей было приятно, как загрубелые и скользкие от цепа руки твердо катились по ее телу.

Однажды, когда Костя вернулся и уехал на базар, он повалил ее в чан и горячими губами коснулся щеки.

Она обняла его за голову, и пальцы ее утонули в мягких кудрях…

Вечером на Масленицу Костя ушел в корогод и запевал с бабами песни; Анна вышла в сени, а Степан, почистив кирпичом уздечку, перевязал поводья и вынес в клеть.

На улице громко рассыпались прибаски, и слышно, как под окнами хрустел снег. Анисим с бабкой уехал к нему в гости, а оставшийся саврасый жевал в кошелке овес.

Анна, кутаясь в шаль, стояла, склонясь грудью на перила крыльца.

Степан повесил уздечку и вышел на крыльцо. Он неслышно подокрался и закрыл ей ладонями глаза.

Анна обернулась и отвела его руки.

– Пойдем, – покраснев, как бы выплеснула она слово и закрылась рукавом…

В избу вошел с веселой улыбкой Костя.

Степан, побледнев, выбежал в сени, а Анна, рыдая, закопала судорожно вздрагивающие губы в подушку.

Костя сел на лавку и закачал ногами; теперь еще ясней показалось ему все.

Он обернулся к окну и, поманув стоявшего у ветлы Степана, вышел в сени.

– Ничего, Степан, не бойся, – подошел он к нему и умильно потрепал за подбородок, – ты парень хороший…

Степан недоверчиво вздрагивал. Ему казалось, что ласкающие его руки ищут место для намыленной петли.

– Я ничего, Степан… стариков только опасайся… ты, может быть, думаешь – я сержусь? Нет!.. Оденься и пойдем посидим в шинке.

Степан вошел в избу и, не глядя на Анну, вытащил у нее из-под головы нанковый казакин.

Нахлобучил стогом барашковую шапку и хлопнул дверью.

Вечером за ужином Анна видела, как Костя весело перемаргивался с Степаном. На душе у нее сделалось легче, и она опять почувствовала, что любит только одного Костю.

Заметил Анисим, что Костя что-то тоскует, и жене сказал. Мать заботливо пытала, уж не с женой ли, мол, вышел разлад, но Костя, только махнув рукой, грустно улыбался.

Он как-то особенно нежен стал к жене.

На прощеный день она ходила на реку за водой и, поскользнувшись на льду, упала в конурку.

Домой ее привезли на санях, сарафан был скороблен ледяным застывом.

Ночью с ней сделался жар, он мочил ее красный полушалок и прикладывал к голове.

Анна брала его руку и прижимала к губам. Ей легко было, когда он склонялся к ней и слушал, как билось ее сердце.

– Ничего, – говорил он спокойно и ласково. – Завтра к вечеру все как рукой снимет.

Анна смотрела, и из глаз ее капали слезы.

На первой неделе поста Костя причастился и стал собираться на охоту.

В кошель он воткнул кожаные сапоги, онучи, пороховницу и сухарей, а Анна сунула ему рушник.

Достал висевший на гвоздике у бруса обмотанный паутиной картуз и завязал рушником.

Опешила, но спросить не посмела. После чая он сел под иконы и позвал отца с матерью.

Анна присела с краю.

– Благословите меня, – сказал он, нагнувши голову, и подпер локтем бледное красивое лицо.

Отец достал с божницы икону Миколы Чудотворца. Костя вылез и упал ему в ноги. В глазах его колыхалась мутная грусть.

Связав пожитки, передернул кошель за плечи и нахлобучил шапку.

– К страстной вертайся, – сказал отец и, взяв клин, начал справлять топорище.

Покрестился, обнял мать и вышел с Анной наружу. Дул ветер, играла поземка, и снег звенел.

Костя взял Анну за руку и зашагал по кустарниковому подгорью.

Анна шла, наклонив голову, и захлестывала от ветра каратайку.

У озера, где начинался лес, остановился и встряхнул кошелем.

Хвои шумели.

– Ну, прощай, Анна! – проговорил тихо и кротко. – Не обижай стариков. – Немного задумался и гладил ее щеку. – Совсем я…

Анна хотела крикнуть и броситься ему на шею, но, глянув сквозь брызгавшие слезы, увидела, что он был уж на другом конце оврага.

– Костя! – гаркнула она. – Вернись!

– Ись… – ответило в стихшем ветре эхо.

Глава третья

– Очухайся! – кричал Филипп, снимая с Ваньчка шубу.

Ваньчок, опустив руки, ослаб, как лыко.

Гасница прыгающим отсветом выводила на белой печи тень повисшего на потолке крюка. За печурками фенькал сверчок, а на полатях дремал, поджав лапы калачиком, сивоухий кот.

– Снегом его, – тихо сказал Карев.

– И то снегом…

Филипп сгорстал путровый окоренок и, помыв над рукомойником, принес снегу.

Ваньчка раздели наголо, дряблое тело, пропитанное солнцем, вывело синие жилы. Карев разделся и начал натирать. Голова Ваньчка, шлепая губами, отвисла и каталась по полу.

В руках снег сжимался, как вата, и выжатым творогом капал.

От Ваньчка пошел пар, зубы его разжались, и глухо он простонал:

– Пи-ить…

Вода плеснула ему в глаза, и, потирая их корявыми руками, он стал подыматься.

Шатаясь, сел на лавку и с дрожью начал напяливать рубаху.

Филипп подсобил надеть ему порты и, расстелив шубу, уложил спать его.

– С перепою, – тихо сказал он, вешая на посевку корец, и стал доставать хлеб.

Карев присел к столу и стал чистить водяниковую наволочку картошки.

Отломив кусочек хлеба, он посолил его и зажевал.

Пахло огурцами, смешанной с клюквой капустой и моченой брусникой.

Филипп вынул с полки сороковку и, ударяя ладонью по донышку, выбил пробку.

– Пей, – поднес он стакан Кареву. – Небось не как ведь Ваньчок. Самовар бы поставить, – почесался Филипп и вышел в теплушку.

Немного погодя в красном сборчатом сарафане вошла девушка.

Косы ее были растрепаны и черными волнами обрамляли лицо и шею.

Карев чистил ружье и, взведя курок, нацелил в нее мушку.

– Убью, – усмехнулся он и спустил щелкнувший курок.

– Не боюсь, – тихо ответила и зазвенела в дырявой махотке березовыми углями.

Лимпиаду звали лесной русалкой; она жила с братом в сторожке, караулила чухлинский лес и собирала грибы.

Она не помнила, где была ее родина, и не знала ее. Ей близок был лес, она и жила с ним.

Двух лет потеряла отца, а на четвертом году ее мать, как она помнила, завернули в белую холстину, накрыли досками и унесли.

Память ее прояснилась, как брат привез ее на яр.

Жена его Аксинья ходила за ней и учила, как нужно складывать пальцы, когда молишься Богу.

Потом, когда под окном синели лужи, Аксинья пошла к реке и не вернулась. Ей мерещились багры, которыми Филипп тыкал в воду, и рыбацкий невод.

– Тетенька ушла, – сказал он ей, как они пришли из церкви. – Теперь мы будем жить с Чуканом.

Филипп сам мыл девочку и стирал белье.

Весной она бегала с Чуканом под черемуху и смотрела, как с черемухи падал снег.

– Отчего он не тает? – спрашивала Чукана и, положив на ладонь, дула своим теплом.

Собака весело каталась около ее ног и лизала босые, утонувшие в мшанине скользкие ноги.

Когда ей стукнуло десять годов, Филипп запряг буланку и отвез ее в Чухлинку, к теще, ходить в школу.

Девочка зиму училась, а летом опять уезжала к брату.

На шестнадцатом году за нее приезжал свататься сын дьячка, но Филипп пожалел, да потом девка сама заартачилась.

– Лучше я повешусь на ветках березы, – говорила она, – чем уйду с яра.

Она знала, что к ним никто не придет и жить с ними не останется, но часто сидела на крыльце и глядела на дорогу. Когда поднималась пыль и за горой ныряла, выплясывая, дуга, она бежала, улыбаючись, к загородке и отворяла околицу.

Нынче вечером с соседнего объезда приехал вдовый мужик Ваньчок и сватал ее без приданого. Весной она часто, бродя по лесу, натыкалась на его коров и подолгу говорила с его подпаском, мальчиком Юшкой.

Юшка вил ей венки и, надевая на голову, всегда приговаривал:

– Ты ведь русалка лесная, а я тебя не боюсь.

– А я возьму тебя и съем, – шутила она и, посадив его на колени, искала у него в рыжих волосах гниды.

Юшка вертелся и не давал искаться.

– Пусти ты, – отпихивал он ее руки.

– Ложись, ложись, – тянула она его к себе. – Я расскажу тебе сказку.

– Ты знаешь про Аленушку и про братца-козленочка Иванушку? – пришлепывая губами, выговаривал Юшка. – Расскажи мне ее… мне ее, бывалоча, мамка рассказывала.

Самовар метнул на загнетку искрами.

– Готов, – сдунув золу, сказала Лимпиада и подошла к желтой полке за чашками.

– Славная штука, – ухмыльнулся Филипп, – рублев двести смоем… Чтой-то я тебя, братец, не знаю, – обернулся он к Кареву: – Говоришь, с Чухлинки, а тебя и не видывал.

– Я пришляк, у просфирни проживаю.

– Пономарь, что ли, какой?

– Охотник.

Лимпиада расстелила скатерть, наколола крошечными кусочками сахар и поставила на стол самовар.

Ободнялая снеговая сыворотка пряжей висела на ставне и шомонила в окно.

– Зарит… – поднял блюдце Карев. – Вот сейчас на глухарей-то хорошо.

От околицы заерзал скрип полозьев. Ваньчок, охая, повернулся на другой бок и зачесал спину.

– Ишь наклюкался, – рассмеялась Лимпиада и накрыла заголившуюся спину халатом. – Гусь жареный, тоже свататься приехал!

– Ох, – застонал Ваньчок и откинул полу.

– Кто там? – отворил дверь Филипп.

Засов, дребезжа, откатился в сторону, и в хату ввалились трое скупщиков.

– Есть дичь-то? – затеребил бороду брюхатый, низенького роста барышник.

– А я тут проездом был, да вижу огонь, дай, мол, заверну наудалую.

– Ты, Кузьмич, отродясь такого не видывал; одно слово, пестун четвертной стоит.

Карев, поворачивая тушу, улыбался, а Лимпиада светила гасницей.

– Бейся не бейся, меньше двух с половиной не возьмем.

Кузьмич, поворачивая и тыча в лопатки, щупал волков.

– Ну, так, значит, Филюшка, двести с четвертью да за волка четверть.

– Коли не обманываешь – ладно.

Влез за пазуху и вынул туго набитый бумажками кошелек.

– Получай, – слюнявя пальцы, отсчитывал он.

– Счастлив, брат, ты, – ткнул в бок Филипп Карева, – и скупщик, как нарочно, пожаловал.

Карев весело помаргивал глазами и глядел на Лимпиаду. Она, кротко потупив голову, молчала.

– Так ты помоги, – скинул тулуп Кузьмич.

Карев приподнял задние ляжки и поволок тушу за дверь.

– Ишь какой здоровый! – смеялись скупщики.

– Мерина своротит, – щелкнул кушаком Филипп. – Как дерболызнул ему, так ан навзничь упал.

– Он убил-то?

На розвальни положили пестуна и обоих волков. Филипп вынул из головней рогожу и, накрыв, затянул веревкой.

– Н-но! – крикнул Кузьмич, и лошади, дернув сани, затемно поплелись шагом.

Умытое снегом утро засмеялось окровавленным солнцем в окно.

Кузьмич шагал за возом и сопел в трубку.

– Не надуешь проклятого.

– Хитрой мужик, – подхватили скупщики и задергали башлыками.

– Дели, – выбросил Филипп на стол деньги.

– Сам дели.

– Ну, не ломайся.

Ваньчок встал, свесил разутые ноги и попросил квасу.

– Кто это? – мотнул он на согнувшегося над кучей денег Карева.

– Всю память заспал, – ухмыльнулся Филипп.

– Нет, самдели?

– Забыл, каналья?

– Эй, дядя, – поднялся Карев, – аль и впрямь запамятовал, как мы тебя верхом на медведе везли?

– Смеетесь, – поднес к губам корец.

– А нам и смеяться нечего, коли снегом тебя оттирали.

К столу подошла Лимпиада. Ваньчок нахлобучил одеяло и, скорчившись, ухватился за голову.

– Тебе полтораста, а мне сто, – встал Карев и протянул руку.

– Как же так?

– Так… я один… А ты с сестрой, вишь.

Ваньчок завистливо посмотрел на деньги.

– Ай и скупщики были?..

– Вон оно что…

Карев схватил шапку, взмахнул ружье и вышел.

– Погоди, – останавливал Филипп, – выспишься.

– Нет, поторапливаться надо.

В щеки брызнуло солнце и пахнуло тем весенним ветром, который высасывает сугробы.

На крыльцо выбегла Лимпиада.

– Заходи! – крикнула она, махая платком.

Шел примятой стежкой и норовил напрямик. На кособокой сосне дятел чистил красноватое, как раненое, крыло.

На засохшую ракиту вспорхнул снегирь и звонко рассыпался свистом.

С дальних полян курилась молочная морока и, как рука, обвивала одинокие разбросанные липы.

– Садись, касатик, подвезу! – крикнула поравнявшаяся на порожняке баба.

– И то думаю.

– Знамо, лучше… Ишь как щеки-то разгорелись.

Хлестнула кнутом, и лошадь помчала взнамет, разрывая накат и поморозь.

– Что ж пустой-то?

– Продал.

– Ишь Бог послал. У меня намедни сын тоже какого ухлопал матерого, четвертную, не стуча по рукам, давали.

– Да, охота хорошая.

За косогором показалась деревня.

– Раменки! – крикнула баба и опять хлестнула трусившую лошадь.

Около околицы валялась сдохлая кобыла, по деревне пахло блинным дымом.

На повороте он увидел, как старуха, несшая вязанку дров, завязла в снег и рассыпала поленья.

На плетне около крайней хаты висела телячья шкура.

– Подбирай, бабушка! – крикнул весело и припал на постельник.

За деревней подхватил ветер и забил крапины застывающего в бисер дождя.

Баба накинула войлоковую шаль и поджала закрытые соломой ноги под поддевку; ветер дул ей в лицо.

Карев, свернувшись за ее спиною, свертывал папиросу, но табак от тряски и ветра рассыпался.

Ствол гудел, и казалось, где-то далеко-далеко кого-то провожали на погост.

– Остановись, тетенька, закурю.

Лошадь почувствовала, как над взнузданными губами натянулись вожжи, и, фыркнув, остановилась.

Свернув папиросу, он чиркал, закрывая ладонями, спичку, но она тут же, не опепеля стружку, гасла.

– Экай ты какой! – крикнула укоризненно баба. – Погоди уж.

Стряхнув солому, она обернулась к нему лицом и расстегнула петли.

– Закуривай, – оттопырила на красной подкладке полы и громко засмеялась.

Спичка чиркнула, и в лицо ударил смешанный с мятой запах махорки.

Баба застегнулась и поправила размотавшуюся по мохрастым концам шаль.

Туман припадал к земле и зарывался в голубеющий по лощинам снег.

Откуда-то с ветром долетел благовест и уныло растаял в шуме хвой.

За санями кружилась, как липовый цвет, снежная пыль, а на высокую гору, погромыхивая тесом, карабкался застрявший обоз.

Москва, "Художественная литература", 1985 г.

Аудио книга Сергея Александровича Есенина "Есенин. Избранное", раздел "Проза": повесть "Яр", рассказ "Бобыль и Дружок" и очерк "Железный Миргород"; раздел "Автобиографическая проза": все Автобиографии Сергея Есенина с комментариями; раздел "Из критической прозы": "Ярославны плачут", Когда я читаю Успенского..., О "Зареве" Орешина, О пролетарских писателях, Быт и искусство, Вступление к сборнику "Стихи скандалиста", О советских писателях, Ответы на анкету о Пушкине, В. Я. Брюсов. Раздел "Из эпистолярной прозы", как нельзя лучше дает возможность понять Есенина, представлен двенадцатью письмами другу отрочества Григорию Панфилову, пятью письмами из зарубежной поездки и сорока письмами о литературе. Аудио книга оформлена теми же замечательными гравюрами художника О. Рытмана, что и оригинал, книга "Есенин, Избранное".
В 1915 году двадцатилетний поэт написал свою первую и единственную большую прозаическую вещь о дореволюционной рязанской деревне - повесть "Яр", нелёгкая судьба героев которой так или иначе связана с родными есенинскими местами.
Художественный мир Есенина-прозаика романтичен, эмоционален, драматичен. Так прекрасен самобытный язык повести, что просто невозможно оторваться от текста. Афористичный по форме язык повести "Яр" создаёт эффект присутствия в музее крестьянского быта. Короткими штрихами, отдельными фразами Есенин даёт точные характеристики героев. Автор стремится заглянуть в завтрашний день человечества: "Пространство будет побеждено, и в свой творческий рисунок мира люди, как в инженерный план, вдунут осязаемые грани строительства. Воздушные рифы глазам воздушных корабельщиков будут видимы так же, как рифы водные. Всюду будут расставлены вехи для безопасного плавания, и человечество будет перекликаться с земли не только с близкими ему по планетам спутниками, а со всем миром в его необъятности" (1918 год). Проза Есенина, как и его поэзия предельно открыта, обнажена в показе картин народной жизни.
Все очевиднее становится непреходящее значение самобытнейшего прозаического наследия Есенина, его юношеской повести "Яр", рассказов "У Белой воды", "Бобыль и Дружок", очерка "Железный Миргород", его автобиографической, критической, эпистолярной прозы. То, что художественно и социально зарождалось в "Яре", позднее пройдёт через всё послеоктябрьское творчество Есенина, особенно - через его эпические вещи, такие, как "Инония", "Сорокауст", "Пугачёв" и в большей степени - "Песнь о великом походе" и "Анна Снегина".

Из редакционной статьи Юрия Прокушева "Живая душа России" о гениальности творческого наследия Сергея Есенина. Всё очевиднее становится сегодня непреходящее значение самобытнейшего прозаического наследия Есенина, его юношеской повести "Яр", рассказов "У Белой воды", "Бобыль и Дружок", очерка "Железный Миргород", его автобиографической,...

Аудио повесть Сергея Александровича Есенина "Яр", часть 1, глава 1. Е. А. Есенина свидетельствует, что повесть "Яр" была написана Сергеем немногим более чем за две недели (СС, том Y, с. 304). Почему Есенин после удачного дебюта в Петрограде весной 1915 года, вернувшись в Константиново летом 1915 года, "неожиданно" обращается к прозе? Очевидно,...

Аудио повесть Сергея Александровича Есенина "Яр", часть 1, глава 2. В своей юношеской повести "Яр" Есенину удалось сказать то, о чём он не мог сказать в стихах, хотя и пытался в своей ранней поэзии затрагивать большие социально значимые конфликты. Запрет цензуры на публикацию "Марфы Посадницы" и антивоенной поэмы "Галки". "Анисим Карев загадал...

Аудио повесть Сергея Александровича Есенина "Яр", часть 1, глава 3. В повести "Яр" как бы случайно вспыхивает социальный конфликт - столкновенье крестьян с помещиком из-за участка земли. Но этот "локальный" эпизод ёмок по содержанию, художественно выразителен и типичен для жизни русской деревни в канун революционных событий 1917 года. Брифли...

Аудио повесть Сергея Александровича Есенина "Яр", часть 1, глава 4 знакомит с ещё одним персонажем повести мельником Афонькой. "...Когда-то он пришёл сюда батраком, но через год хозяин его, пьянчужка, скопырнулся как-то в плотину и утоп. Жена его Фетинья не могла ему заплатить зажитое и приписала мельницу. С тех пор мельница получила прозвище...

Аудио повесть Сергея Александровича Есенина "Яр", часть 1, глава 5 - Аксютка - вор и лихой человек. Карев решил на данные ему мельником Афонюшкой три тысячи рублей построить в Раменках школу. С этой мыслью он поехал к Филиппу. Решили - сказать обществу, чтобы мужики выгоняли подводы, а за рубку и за извоз заплатить мужикам вперёд. Сестра...

Аудио повесть Сергея Александровича Есенина "Яр", часть 1, глава 6, Смерть Аксютки. В Миколин день в Раменках был пристольный праздник. Лимпиада пригласила Карева. Сапожник Царёк играл на обгрызанном куске гребешка с помощью листка, оторванного от численника сначала грустную, а затем плясовую. Плясали все, и Филипп, и Карев. С тальянкой явился...

Аудио повесть Сергея Александровича Есенина "Яр", часть 2, глава 1- о распаде семьи Анисима Карева. После Пасхи домой пришло письмо с известием о смерти сына Константина. Первой из дома ушла мать - Наталья. "...Пойду по монастырям православным поминать новопреставленного Константина..." После неё в монастырь ушёл Анисим. Батрак Степан ушёл в...

Аудио повесть Сергея Александровича Есенина "Яр", часть 2, глава 2 -об усилении социальной напряжённости в селе Чухлинки, где "...инженеры отрезали к казённому участку, который покупал какой-то помещик, чухлинский Пасик. Пасик - еланка и орешник - место буерачное и неприглядное. Но мужики каждой осенью дробились на выги и почти по мешку на душу...

Аудио повесть Сергея Александровича Есенина "Яр", часть 2, глава 3, описывающая сенокосную пору в деревне. Повесть "Яр" написана автором, который не по наслышке знал деревенскую жизнь, а изнутри, знал её суть. Он был рождён рязанской деревней и в своей повести правдиво рассказал о деревенской жизни рязанской глубинки. Просто невероятен русский...

Аудио повесть Сергея Александровича Есенина "Яр", часть 2, глава 4, Спасение утопающих. "...Был праздник, мужики с покоса уехали домой... Не спалось в эту ночь Кареву. "Неужели я не вернусь?" - удивлялся он на себя, а какой-то голос так и пошёптывал: "Вернись, там ждут, а ты обманул их". Перед ним вставала кроткая и слабая перед жизнью Анна. ...

Аудио повесть Сергея Александровича Есенина "Яр", часть 2, глава 5, Лимпиада и Карев. В тяжёлой, беспросветной действительности, на фоне прекрасной, благодатной природы возникла любовь между просватанной Лимпиадой, сестрой Филиппа, и пришлым удальцом Константином Каревым. Было свидание, и Карев предложил Лимпиаде уйти из яра. "...Ей сделалось...

Аудио повесть Сергея Александровича Есенина "Яр", часть 3, глава 1 - об убийстве помещика Бориса Петровича на Пасике. "Тяжба с помещиком затянулась, и на суде крестьянам отказали... На беду появился падёж на скотину... Молчаливая боль застудила звенящим льдом на сердцах всех крестьян раны... (Так рязанский поэт, одарённый божественным гением,...

Аудио повесть Сергея Александровича Есенина "Яр", часть 3, глава 2 - о судьбе родителей и жены Анны Каревой и бывшего их работника Степана. Анна родила от Степана своего первенца, жила одна, очень бедно. Часто её утешал пьяница Епишка. Мать Кости Карева посетила Иерусалим, несла в красной косыночке просфору иерусалимскую в Киев. Шла старушка...

Аудио повесть Сергея Александровича Есенина "Яр", часть 3, глава 3 - допрос с пристрастием Иена Иеновича Кавелина. Читая сегодня, написанную сто лет назад повесть "Яр", становится очевидной непреложная истина, почему сам поэт и большая часть крестьянской Руси в годы Октябрьской революции обращала свои сердца к новой власти. Ничем не...

Аудио повесть Сергея Александровича Есенина "Яр", часть 3, глава 4, в которой умирает младенец Анны, а она утопилась в затоне. И вновь обращаемся к красочному, поэтичному крестьянскому слогу Есенина. "Карев решил уйти. Загадал выплеснуть всосавшийся в его жилы яровой дурман. Жаль ему было мельницы старой. Но какая-то грусть тянула его хоть...

Аудио повесть Сергея Александровича Есенина "Яр", часть 3, глава 5. Образ Епишки - русского пьяницы. Развязка повествования. Анисим Карев отпрашивается у игумена навестить дом, что-то неспокойно на душе у него стало. Пришёл - его дом заколочен. Решил подписать дом пьянице Епишке. Дождался приезда его взрослой, двадцатилетней, уже овдовевшей...

Аудио Словарь местных рязанских наречий, составленный А. А. Есениной. Приводится с сокращениями озвучка следующих слов: артус, бочаг, брус, брусница, бурыга, бучень, воронок, выбень, вяхирь, гребать, грядки, донце, жарница, забурукал, задвашить, "Заря-зоряница...", засемать, засычка, захряслый, зубок, калпушка, кочатыг, кулага, лоск, лушник,...

Аудио рассказ Сергея Александровича Есенина "Бобыль и Дружок", посвящен сестре Катюше. Пронзительно грустная история о дружбе человека и собаки. Рассказ Есенина "Бобыль и Дружок" близок и перекликается со стихами поэта о "братьях наших меньших" и, прежде всего, со знаменитой "Песнью о собаке". Они были написаны почти одновременно, когда...

Аудио очерк Сергея Александровича Есенина об Америке "Железный Миргород", написание - Москва 14 августа 1923 года. В основу очерка, опубликованного Есениным в газете "Известия" осенью 1923 года, легли впечатления от его зарубежной поездки. "Я объездил все государства Европы и почти все штаты Северной Америки, - писал Есенин вскоре после...

Аудио очерк Сергея Александровича Есенина об Америке "Железный Миргород", Очерк 2 - Бродвей и Быль и глубь Штатов. Краткое содержание: "БРОДВЕЙ... Что такое Америка? Вслед за открытием этой страны туда потянулся весь неудачливый мир Европы, искатели золота и приключений, авантюристы самых низших марок, которые,.. теснили коренной красный народ...

Аудио раздел "Из автобиографической прозы" книги "Есенин. Избранное", М., 1985, представлена тремя статьями автора: "Сергей Есенин (автобиография 1922 года), "Автобиография" (1924 г.), статьи "О себе" - датированной Есениным: "Октябрь 1925" и отдельным файлом озвучен Комментарий о биографии. Автобиографическая статья "Сергей Есенин" начинается...

Аудио "Автобиография" Сергея Александровича Есенина, 20 июня 1924 года. Комментарий (стр. 535 - 536): ПОСТУПИЛ ВОЛЬНОСЛУШАТЕЛЕМ В УНИВЕРСИТЕТ ШАНЯВСКОГО - В Московском городском университете им. А. Л. Шанявского Есенин занимался в 1913 - 1914 гг. на историко-философском отделении... ПЕЧАТАЛСЯ Я: "РУССКАЯ МЫСЛЬ", "ЖИЗНЬ ДЛЯ ВСЕХ", "ЕЖЕМЕСЯЧНЫЙ...

Аудио автобиографическая статья Сергея Александровича Есенина "О себе", датирована Есениным: "Октябрь 1925". Читает Надежда Прокма. "...В Университете (Шанявского) я познакомился с поэтами Семеновским (Дмитрий Николаевич, 1894 - 1960), Наседкиным (Василий Федорович, 1894 - 1940), Колоколовым (Николай Иванович, 1897 - 1933) и Филипченко (Иван...

Аудио статья комментариев книги "Есенин, Избранное" к Автобиографиям Сергея Есенина. Первые автобиографические заметки Есенина относятся к 1915 - 1916 годам. Написанные в Петрограде, в самом начале его творческого пути, они - предельно кратки. Спустя шесть лет Есенин напишет новую автобиографию, на этот раз - более развернутую и подробную,...

Аудио статья "Из критической прозы" освещает вклад С. А. Есенина в становление русской литературы начала XX века - литературы социалистического реализма, литературно-критическое наследие поэта. Принято считать, что литературно-критическое наследие Есенина не велико в своем объеме. Тут, как и в других подобных случаях, важны не страничный, а...

Аудио критическая статья Сергея Есенина "Ярославны плачут", 1915 год. Обзор творчества русских поэтесс по теме войны 1914 - 1918 годов. Название и основная мысль, основная идея статьи рождены горькой действительностью военного лихолетья России. Сказалось, также, влияние одного из любимых произведений Есенина - "Слова о полку Игореве", вечного...

Аудио критическая статья Сергея Есенина "Когда я читаю Успенского", 1915. Литературный критик и публицист Лев Максимович Клейнборт (1875 - 1950) предложил Есенину изложить свои взгляды на творчество Горького, Короленко, Л. Толстого, Г. Успенского. Оригинальнее всего Есенин отозвался об Успенском. По самому воспроизведению деревни он выделял...

Аудио критическая статья Сергея Есенина "О "Зареве" Орешина", 1918 год. Знакомство Есенина с поэтом Петром Васильевичем Орешиным (1887 - 1938) произошло осенью 1917 года в Петрограде. Когда в 1918 году в издательстве "Революционный социализм" вышел первый сборник стихов Петра Орешина - "Зарево", Есенин выступил в печати с рецензией,...

Аудио критическая статья Сергея Александровича Есенина "О пролетарских писателях", 1918 - 1919 год написания. В статье речь идёт о сборнике "Завод огнекрылый", выпущенном издательством Московского пролеткульта в 1918 году и "Сборнике пролетарских писателей" под редакцией М. Горького, А. Сереброва, А. Чапыгина, вышедшем в том же 1918 году в...

Аудио критическая статья Сергея Александровича Есенина "Быт и искусство", 1920. Краткое содержание: "Сии строки я посвящаю своим собратьям по тому течению, которое исповедует Величию образа (ИМАЖИНИСТЫ). Собратьям моим кажется, что искусство существует только как искусство... Собратья мои увлеклись зрительной фигуральностью словесной формы, им...

Аудио Комментарии и Словарь к статье С. А. Есенина "Быт и искусство" (Отрывок из книги "Словесные орнаменты" Книга не выходила. Статья "Быт и искусство", 1920 г. воспринимается как завершенная работа). Краткое содержание: "В первые годы революции Есенин проявляет особый интерес к выявлению природы художественного образа, отношению поэзии к жизни...

Аудио статья Сергея Александровича Есенина "Вступление" <к сборнику "Стихи скандалиста">, 20 марта 1923 года, Берлин - время и место написания. Полный электронный и аудио текст. "Я чувствую себя хозяином в русской поэзии и потому втаскиваю в поэтическую речь слова всех оттенков, нечистых слов нет. Есть только нечистые представления. Не на мне...

Аудио критическая статья С. А. Есенина "О советских писателях", 1924 г. Краткое содержание: "За годы революции, когда был разрушен старый быт, а новый быт в вихре событий не мог ещё народиться, художественное творчество в нашей стране было также вихревым и взрывчатым, как время революции. Пришло царство хаоса. Невероятный раскол и...

Аудио "Ответы на анкету о Пушкине", Есенин, 1924 год журн. "Книга о книгах", полный текст: "1. КАК ВЫ ТЕПЕРЬ ВОСПРИНИМАЕТЕ ПУШКИНА? Пушкин - самый любимый мною поэт. С каждым годом я воспринимаю его все больше и больше как гения страны, в которой я живу. Даже его ошибки, как, например, характеристика Мазепы, мне приятны, потому что это есть...

Аудио статья С. А. Есенина "В. Я. Брюсова", 1924 - говорит о подлинном отношении Сергея Есенина к поэту Брюсову. Кроме статьи "В. Я. Брюсов" Есенин в дни смерти поэта написал стихотворение "Памяти Брюсова" (напечатано в газ. "Заря Востока" 11 октября 1924). Краткое содержание: "Умер Брюсов (9 октября 1924). Эта весть больна и тяжела... Все мы...

Аудио статья "Из эпистолярной прозы" озвучена по Комментариям книги "Есенин. Избранное", М., "Художественная литература", 1985, с. 545 - 546. Читайте краткое содержание, слушайте онлайн или скачивайте. В литературном наследии Есенина особое место занимает его эпистолярная проза. В шестом СС Есенина опубликовано более двухсот писем поэта,...

Аудио Первое письмо Есенина другу Григорию Панфилову, Константиново, 7 июля 1911 г. Первое из известных есенинских писем, адресованных Панфилову. "...У нас все уехали на сенокос. Я дома. Читать нечего, играю в крокет. Немного сделал делов по домашности. Я был в Москве одну неделю, потом уехал. Мне в Москве хотелось и побыть больше, да домашние...

Аудио Второе письмо Есенина другу Григорию Панфилову, Константиново, июнь - июль, до 8, 1912 г. "Дорогой друг!.. Дай мне, пожалуйста, адрес от какой-либо газеты и посоветуй, куда посылать стихи. Я уже их списал. Некоторые уничтожил, некоторые переправил... "Наступление весны" уничтожил. Друг, посоветуй куда. Я моментально отошлю. Пырикову...

Аудио письмо Сергея Есенина другу Григорию Панфилофу, Москва, август до 18, 1912 г. Отец устроил Есенина работать к своему хозяину с тем, чтобы осенью Сергей поступил в учительский институт. Скучная конторская работа, "разлад" с отцом, которому казалось, что из увлечения сына стихами путного ничего не выйдет. В редакциях московских газет и...

Аудио письмо Сергея Есенина другу Григорию Панфилову, Москва, август 1912 г. В письме Есенин рассказывает о написании драмы "Пророк": "Дорогой Гриша! ...Благослови меня, мой друг, на благородный труд. Хочу писать "Пророка", в котором буду клеймить позором слепую, увязшую в пороках толпу. Если в твоей душе хранятся ещё помимо какие мысли, то...

Аудио пятое письмо Сергея Есенина другу Григорию Панфилову, Москва, ноябрь - декабрь 1912 года, в котором друзья ссорятся, витает дух непонимания и обиды. Краткое содержание: "Прежде всего, лучше истина, чем лицемерие. Ты думаешь, ты прав с своими укоризнами? Тебя оскорбило, что я сказал: "Что вы спите?" Но ведь ты лучше почитаешь истину и...

Аудио шестое письмо Есенина другу Панфилову, Москва, март 1913 года. "...Да, я изменился... По личным убеждениям я бросил есть мясо и рыбу, прихотливые вещи, как-то: вроде шоколада, какао, кофе не употребляю и табак не курю. Этому всему будет скоро 4 месяца. На людей я стал смотреть тоже иначе. Гений для меня - человек слова и дела, как Христос....

Аудио седьмое письмо Сергея Есенина другу Григорию Панфилову, Москва, сентябрь, не ранее 24, 1913 г. "Дорогой Гриша! Писать подробнее не могу. Арестовано 8 человек товарищей за прошлые движения из солидарности к трамвайным рабочим. Много хлопот и приходится суетиться. А ты пока пиши свое письмо, я подробно на него отвечу. Любящий тебя...

Аудио восьмое письмо Сергея Есенина другу Григорию Панфилову, Москва, сентябрь 1913 г. об обыске и цензуре писем. "...Ты обижаешься, почему я так долго молчу, но что я могу сделать, когда на устах моих печать, да и не на моих одних... Мрачные тучи сгустились над моей головой, кругом неправда и обман. Разбиты сладостные грезы, и все унес...

Аудио девятое письмо Сергея Есенина другу Григорию Панфилову, Москва, сентябрь - октябрь 1913 года. "Дорогой Гриша! Извини, что запоздал ответом. Я все дожидался, чтобы послать тебе вырезку из газеты со своим стихотворением, но оказывается, это еще немного продолжится. Пришлю после. Ты просишь рассказать тебе, что со мной произошло, изволь....

Аудио десятое письмо Сергея Есенина другу Григорию Панфилову, Москва, октябрь 1913 года. В этом письме Есенин пишет о подавлении революционно-освободительного движения в Москве осенью 1913 года, пишет "эзоповым" языком, с сокращениями и намеками. "...Чего-то жду, во что-то верю и не верю. Не сбылися мечты святого дела. Планы рухнули, и всё снова...

Аудио одиннадцатое письмо Сергея Есенина другу отрочества Григорию Панфилову, Москва, январь 1914 года. "...Посылаю тебе на этой неделе детский журнал, там мои стихи. Что-то грустно, Гриша. Тяжело. Один я, один кругом, один, и некому мне открыть свою душу, а люди так мелки и дики. Ты от меня далеко, а в письме всего не выразишь, ох, как хотелось...

Аудио двенадцатое последнее письмо Есенина другу отрочества Грише Панфилову, Москва, февраль 1914 года. "Гриша! Небось ты меня скипидаришь вовсю. Голубчик мой, обожди немного. Ей-богу, ни минуты свободной. Так писать, что вздумается, не интересно. Благодарю глубоко за приглашение, но приехать не могу, есть дела важные дома. Вот летом, тогда с...

Аудио Комментарий к пяти зарубежным письмам Есенина: И. И. Шнейдеру, М. М. Литвинову, А. М. Сахарову, А. Б. Мариенгофу. Письма Есенина из Европы и Америки на родину занимают в эпистолярном наследии поэта объемно небольшое место. Судя по всему, значительная часть их, к сожалению, не сохранилась. Даже их примерное содержание (по другим косвенным...

Аудио письмо С. А. Есенина И. И. Шнейдеру, Висбаден, 21 июня 1922 г. "Германия? Об этом поговорим после, когда увидимся, но жизнь не здесь, а у нас. Здесь действительно медленный грустный закат, о котором говорит Шпенглер. Пусть мы азиаты, пусть дурно пахнем, чешем, не стесняясь, у всех на виду седалищные щеки, но мы не воняем так трупно, как...

Аудио 14 письмо С. А. Есенина М. М. Литвинову, Дюссельдорф, 29 июня 1922. "Уважаемый т. Литвинов! Будьте добры, если можете, то сделайте так, чтоб мы выбрались из Германии и попали в Гаагу. Обещаю держать себя корректно и в публичных местах "Интернационал" не петь. Уважающие Вас С. Есенин. Айседора Дункан." Комментарий: Литвинов Максим...

Аудио 15 письмо С. А. Есенина А. М. Сахарову, Дюссельдорф, 29 июня 1922 г. Сахаров Александр Михайлович (1894 - 1952 годы жизни), издательский работник. С Есениным знаком с 1919 года. Был близок имажинистам, помогал выходу их книг. Позднее Есенин посвятил Сахарову "маленькую поэму" - "Русь советская". "...Родные мои! Хорошие! Что сказать мне об...

Аудио письмо Есенина Мариенгофу, Остенде, 9 июля 1922 г. Письмо, в котором Есенин признается поэту и другу Мариенгофу о своей любви к Родине. "...Милый мой, самый близкий, родной и хороший, так хочется мне отсюда, из этой кошмарной Европы, обратно в Россию, к прежнему молодому нашему хулиганству и всему нашему задору. Здесь такая тоска, такая...

Аудио письмо Есенина Мариенгофу, Нью-Йорк, 12 ноября 1922 года. В письме речь идет о примитивном художественном уровне и потребительско-торгашеском отношении к искусству, с которым поэт столкнулся в буржуазном мире, особенно в Америке. "Милый мой Толя!.. Лучше всего, что я видел в этом мире, это все-таки Москва. В чикагские "сто тысяч улиц"...

Аудио статья "Из писем о литературе" книги "Есенин, Избранное", М., "Художественная литература", 1985, стр. 552 - 553: "Проблемы правды художественной, народности, историзма, чувства Родины, искусства и жизни, языка и стиля, поэтического образа, вопросы литературной теории и критики, редактуры, составления, композиции, издания новых книг,...

Аудио 18 письмо, Есенин А. В. Ширяевцу, Москва, 21 января 1915. Уже в ранний период Есенин завязывает контакты с теми из молодых поэтов, которые близки ему творчески. В письме Александру Ширяевцу, находившемуся в Ташкенте, Есенин предлагает: "...Есть у нас кружок журнала "Млечный путь". Я там много говорил о Вас, и меня просили пригласить Вас....

Аудио 19 короткое письмо, Есенин Александру Блоку, Петроград, 9 марта 1915 г. "Александр Александрович! Я хотел бы поговорить с Вами. Дело для меня очень важное. Вы меня не знаете, а может быть, где и встречали по журналам мою фамилию. Хотел бы зайти часа в 4. С почтением С. Есенин". Комментарий: "Поеду в Петроград, пойду к Блоку. Он меня...

Аудио письмо 20, Есенин Н. А. Клюеву, Петроград, 24 апреля 1915 г. Комментарий: Письмо Есенина обращено к уже довольно известному в то время поэту северной русской деревни Николаю Алексеевичу Клюеву (1884 - 1937). Первая поэтическая книга Клюева "Сосен перезвон" вышла в 1912 году. Впервые Есенин встретился с Клюевым осенью 1915. С этого времени...

Аудио 21 письмо Есенина В. С. Чернявскому, Константиново, июнь - июль 1915. "Дорогой Володя! Радехонек за письмо твое... Приезжал ко мне К. Я с ним пешком ходил в Рязань, и в монастыре были, который далеко от Рязани. Ему у нас очень понравилось. Все время ходили по лугам. На буграх костры жгли и тальянку слушали. Водил его и на улицу. Девки ему...

Аудио письмо Сергея Есенина Д. В. Философову, Константиново, июль - август 1915 г. Комментарий: ФИЛОСОФОВ Дмитрий Владимирович (1872 - 1940 годы жизни) - публицист и литературный критик. С 1920 года белоэмигрант. Вначале, весной 1915 года Есенин с явным расположением и открытостью воспринимает маститого литератора, одобрительно относившегося к...

Аудио 23 письмо Есенина Аверьянову - Расписка о продаже книги стихов "Радуница", Петроград, 16 ноября 1915 года. Справка: АВЕРЬЯНОВ Михаил Васильевич (1867 - 1941 годы жизни) - издатель. "1915 года, ноября 16 дня продал Михаилу Васильевичу Аверьянову в полную собственность право первых изданий в количестве трех тысяч экземпляров моей книги...

Аудио письмо С. А. Есенина "Р. В. Иванову-Разумнику, Петроград, декабрь не позднее 21, 1915 г. Разумник Васильевич Иванов, 1878 - 1946 годы жизни. "Многоуважаемый Разумник Васильич! В прошлом году я начал первый раз в Питере печатать свои стихи в "Русской мысли", "Северных записках", "Ежемесячном журнале", "Новом журнале для всех", "Голосе...

Аудио 25 письмо Сергея Есенина Николаю "Клюеву, Царское Село, июль - август 1916 г. Дорогой Коля, жизнь проходит тихо и очень тоскливо. На службе у меня дела не важат. В Петроград приедешь, одна шваль торчит. Только вот вчера был для меня день, очень много доставивший. Приехал твой отец, и то, что я вынес от него, прямо-таки передать тебе не...

Аудио 26 письмо Есенина Ливкину, Царское Село, 12 августа 1916 г. Николай Николаевич Ливкин, работник типографии. Он как и Есенин печатал стихи в журнале "Млечный путь". Гораздо позже, будучи на пенсии он рассказал о своем конфликте с Есениным и о письме, полученном от Есенина из Петрограда, разрешив его напечатать. Ливкин вырезал из "Млечного...

Аудио 27 письмо Есенина Андрееву, Царское Село, 20 октября 1916 года. "Дорогой Леонид Николаевич, навещая А. М. Ремизова, мы с Клюевым хотели очень повидать Вас, но не пришлось, о чем глубоко жалеем. В квартире Вашей я оставил Вам несколько стихотворений и книгу. Будьте добродетельны, сообщите мне, подошло что или нет из них, так как я нахожусь...

Аудио 28 письмо С. А. Есенин М. В. Аверьянову, Царское Село, ноябрь, около 20, 1916 г. "Дорогой Михаил Васильевич! Положение мое скверное. Хожу отрепанный, голодный, как волк, а кругом все подтягивают. Сапоги каши просят, требуют, чтоб был как зеркало, но совсем почти невозможно. Будьте, Михаил Васильевич, столь добры, выручите из беды, пришлите...

Аудио 29 письмо Есенина Ширяевцу, Петроград, июнь, до 16, 1917 г. (в Ташкент). "Дорогой Шура! Очень хотел приехать к тебе под твое бирюзовое небо, но за неимением времени и покачнувшегося здоровья пришлось отложить. Очень мне надо с тобой обо многом переговорить или списаться. Сейчас я уезжаю домой, а оттуда напишу тебе обстоятельно. Но...

Аудио 30 письмо С. А. Есенина А. В. Ширяевцу, Константиново, 24 июня 1917 г. О недоразумении между А. Блоком и А. Ширяевцем. "Хе-хе-хе, что я скажу тебе, мой друг, когда на языке моем все слова пропали, как теперешние рубли... Бог с ними, этими питерскими литераторами, ругаются они, лгут друг на друга, но все-таки они люди, и очень недурные...

Аудио комментарий к письму Есенина Ширяевцу, 24 июня 1917 года. Это острополемическое письмо Есенина воспринимается как литературно-критическое эссе поэта (у Есенина ряд таких писем). В русской литературе от февраля к Октябрю семнадцатого года происходит все более резкое, идейно-художественное размежевание писателей. Позднее, в дни вооруженного...

Аудио 31 письмо С. А. Есенин Р. В. Иванову-Разумнику, Москва, апрель, до 13, 1918 г. содержит анализ стихотворения Клюева "Песнь Солнценосца". "Дорогой Разумник Васильевич! Уж очень мне понравилось, с прибавлением НЕ, клюевская "Песнь Солнценосца" и хвалебные оды ей с бездарной "Красной песней". Штемпель Ваш "Первый глубинный народный поэт",...

Аудио 32 письмо Есенина А. Белому, Москва, сентябрь - декабрь 1918 г. Полный текст: "Дорогой Борис Николаевич, какая превратность: хотел Вас очень сегодня видеть и не могу. Лежу совсем расслабленный в постели. Черкните мне (если не повезло мне в сей раз), когда Вы будете свободны еще. Любящий Вас С. Есенин. Адрес: Скатерный пер., д. 20 Лидии...

Аудио 33 письмо Есенина в Профессиональный Союз писателей, Москва, до 17 декабря 1918 г. - заявление о приеме в Союз писателей. "В Профессиональный Союз писателей Сергея Александровича Есенина Заявление Прошу зачислить меня в Союз писателей. Имею вышедших четыре книги: "Радуница", "Голубень", "Преображение" и "Сельский часослов". Сергея...

Аудио 34 письмо-заявление Есенина в Профессиональный Союз писателей, Москва, декабрь, до 20, 1918 года. "В Союз московских писателей Сергея Александровича Есенина Заявление Прошу Союз писателей выдать мне удостоверение для местных властей, которое бы оберегало меня от разного рода налогов на хозяйство и реквизиций. Хозяйство мое весьма...

Аудио 35 письмо Есенина, заявление о приеме в Литературно-художественный клуб Советской секции Союза писателей-художников и поэтов, Москва, февраль, не ранее 23, - март, не позднее 3, 1919 г. "Признавая себя по убеждениям идейным коммунистом, примыкающим к революционному движению, представленному РКП, и активно проявляя это в моих поэмах и...

Аудио 36 письмо-заявление Есенина в Отдел Печати Московского Совета рабочих и крестьянских депутатов, Москва, до 18 февраля 1920 г. "В Отдел Печати МСР и КД т. Ангарскому С. А. Есенина Заявление "Прошу выдать мне разрешение на печатание книг: "Радуница". 4 печатных листа. 3 тыс. экз. "Преображение". 4 печатных...

Аудио 37 письмо Есенина Ширяевцу, Москва, 26 июня 1920 г. - об издании некоторых книг в 1920 году, о поэтах Клюеве, Клычкове и Орешине. "..."Золотой грудок" твой пока еще не вышел и, думаю, раньше осени не выйдет. Уж очень трудно стало у нас с книжным делом в Москве... Живу, дорогой, - не живу, а маюсь, только и думаешь о проклятом рубле. Пишу...

Аудио 38 письмо С. А. Есенина Е. И. Лившиц, в поезде "Кисловодск - Баку", 11 - 12 августа 1920 г. "Милая, милая Женя!.. я сам не знаю, почему это я стал вдруг Вам учащенно напоминать о себе, конечно, разные бывают болезни, но все они проходят. Думаю, что пройдет и это. Сегодня утром мы из Кисловодска выехали в Баку... Я здесь второй раз в этих...

Аудио Комментарий к 38 письму Есенина Евгении Лившиц, написано в поезде "Кисловодск - Баку" 11 - 12 августа 1920 года. В 1920 году в Харькове Есенин знакомится с Лившиц Евгенией Исаковной (1901 - 1961 годы жизни). Ей адресовано несколько писем поэта. "...если не пистолет юнкера Шмидта..." - Есенин вспоминает, очевидно, строки стихотворения А....

Аудио 39 письмо С. А. Есенина Р. В. Иванову-Разумнику, Москва, 4 декабря 1920 г. - о творчестве Клюева. С переездом Есенина в марте 1918 г. из Петрограда в Москву он с Ивановым-Разумником не встречался: "...Мне очень и очень хотелось бы Вас увидеть, услыхать и самому сказать о себе. Уж очень многое накопилось за эти 2,5 года, в которые мы с...

40 письмо С. А. Есенина Р. В. Иванову-Разумнику, май, 1921 г. Комментарий издания, с. 561: Этот черновой вариант письма остался незаконченным. Адресат его не получил. Письмо сохранилось в архиве Ширяевца. Письмо относится к тому периоду, когда Есенин, создавая поэму "Пугачев", стремится реализовать в художественной практике, разработанные им в...

Аудио 41 письмо С.А. Есенина Р. В. Иванову-Разумнику, Москва, 6 марта 1922 года: "...Журналу Вашему или сборнику обрадовался тоже чрезвычайно. Давно пора начать - уж очень мы все рассыпались, хочется опять немного потесней "в семью едину"... Клюев засыхает совершенно в своей Баобабии. Письма мне он пишет отчаянные. Положение его там ужасно, он...

Аудио 42 письмо-заявление С. А. Есенина А. В. Луначарскому, Москва, 17 марта 1922 года. "Наркому по просвещению Анатолию Васильевичу Луначарскому Заявление Прошу Вашего ходатайства перед Наркоминотделом о выдаче мне заграничного паспорта для поездки на трехмесячный срок в Берлин по делу издания книг, своих и примыкающей ко мне группы...

Аудио 43 письмо, С. А. Есенин Н. А. Клюеву, Москва, 5 мая 1922 года - о голоде и критический анализ "Рима" Клюева. "Милый друг! Всё, что было возможно, я устроил тебе и с деньгами, и с посылкой от "Ара". На днях вышлю еще 5 миллионов. Недели через две, я еду в Берлин, вернусь в июне или в июле, а может быть,и позднее. Оттуда постараюсь также...

Аудио 44 письмо С. А. Есенина О. М. Бескину, Москва, 1 сентября 1924 г. "Дорогой т. Бескин! Я посылал письмо Белицкому и просил прислать мне денег из причитающейся мне суммы в 284 рубля, о которой мы условились с ним устно. Книгу по-моему, так выпускать не годится. Уж очень получается какая-то фронтовая брошюра. Посылаю для присоединения к...

Аудио 45 письмо С. А. Есенина Г. А. Бениславской, Тифлис, 17 октября 1924 года. Бениславская Галина Артуровна (1897 - 1926) - издательский работник, журналист, с 1923 года сотрудник редакции газ. "Беднота". Знакомство Бениславской с Есениным относится к концу 1920 года. Дружеские отношения между ними складываются позднее, в 1924 - 1925 гг....

Аудио 46 письмо С. А. Есенина Г. А. Бениславской, Тифлис, 29 октября 1924 г. - письмо Есенина об издании книг стихов и поэм. "Милая Галя! Я остаюсь пока на Кавказе, и останусь, вероятно, до мая... Все, что напишу, буду присылать Вам. Посылаю Вам 2 стихотворения из "Персидских мотивов". После пришлю ещё. Издайте "Рябиновый костер" так, как там...

Аудио 47 письмо С. А. Есенина Г. А. Бениславской, Тифлис, конец ноября 1924 г. - письмо об издании книг Сергея Есенина. "Милая Галя! Привет Вам и все прочее. Посылаю "Русь уходящую". Покажите Воронскому. Вставьте в книгу под конец, как я вам разместил, и продайте под названием "После скандалов". "Рябиновый костер" (Справка: эти книги не...

Аудио 48 письмо С. А. Есенина П. И. Чагину, Батум, 14 декабря 1924 г. Комментарий: ЧАГИН Петр Иванович (1896 - 1967) - видный партийный и издательский работник, журналист. В годы знакомства с Есениным - редактор газ. "Бакинский рабочий". В этой газете впервые напечатана "Анна Снегина" и многие стихи поэта. С предисловием Чагина в Баку вышел сб....

Аудио 49 письмо С. А. Есенина Г. А. Бениславской, Батум, 20 декабря 1924 г. Есенин о поэзии и о себе. "Галя, голубушка! Спасибо за письмо, оно очень меня обрадовало. Немного и огорчило тем, что Вы сообщили о Воронском... (Справка: речь идет о критике-публицисте А. К. Воронском, ответственном редакторе журн. "Красная новь". В то время рапповские...

Аудио 50 письмо С. А. Есенина П. И. Чагину, Батум, 21 декабря 1924 года. Есенин о стихотворении "Цветы" и о посвящении Чагину "Персидских мотивов". "Дорогой Петр Иванович! Спасибо за телеграмму. Хотя я денег и не получил, но мне дорого внимание друга. Стихи посылаю вторично. "Цветы", как хочешь, печатай или не печатай. Это философская вещь....

Аудио 51 письмо С. А. Есенина Г. А. Бениславской, Батум, 20 января 1925 года. "...Скажите Вардину, может ли он купить у меня поэму 1000 строк. Лиро-эпическая. Очень хорошая. Мне 1000 р. нужно будет на предмет поездки в Персию или Константинополь. Вы же можете продать ее как книгу и получить еще 1000 р. для своих нужд, вас окружающих... Пишу...

Аудио 52 письмо С. А. Есенина Т. Ю. Табидзе, Москва, 20 марта 1925 года. Есенин о Бабеле и о грузинских поэтах, его современниках. "Милый друг Тициан! Вот я и в Москве. Обрадован страшно, что вижу своих друзей, и вспоминаю и рассказываю им о Тифлисе... Грузия меня очаровала. Как только выпью накопившийся для меня воздух в Москве и Питере -...

Аудио 53 письмо С. А. Есенина Н. Н. Накорякову, Москва, 27 марта 1925 года - о создании альманаха единомышленников. "Тов. Накоряков! Я уезжаю на Кавказ... Дело с альманахом "Поляне" представляю себе так: сейчас набирается материал, но первый ударный № издается в начале сентября. а это время набирается попутно материал и для 2-го номера....

Аудио 54 письмо С. А. Есенина В. И. Качалову, Баку, 15 мая 1925 г. "Дорогой Василий Иванович! Я здесь. Здесь и напечатал, кроме "Красной нови", стихотворение "Джиму". В воскресенье выйду из больницы (болен легкими). Очень хотелось бы увидеть Вас за 57-летним армянским. А? Жму Ваши руки. С. Есенин."

Аудио 55 письмо С. Есенина в Литературный отдел Госиздата, Москва, 17 июня 1925 года. "...Предлагаю литературному отделу издать собрание моих стихотворений в количестве 10 000 строк, по рублю за строку, с единовременной выдачей в 2000 рублей и остальное с ежемесячной выдачей по 1000 руб., начиная с 1 августа 1925 г. по 1 апреля 1926 г., сроком...

Аудио 56 письмо С. А. Есенина А. М. Горькому, Москва, 3 июля 1925 г. "Дорогой Алексей Максимович! Помню Вас с последнего раза в Берлине. Думал о Вас часто и много. В словах, и особенно письменных, можно сказать лишь очень малое. Письма не искусство и не творчество. Я все читал, что вы присылали Воронскому. Скажу вам только одно, что вся...

Аудио 57 письмо С. А. Есенина молодому, николаевскому поэту Я. Е. Цейтлину, Москва, 13 декабря 1925 года: "Дорогой товарищ Цейтлин. Спасибо Вам за письмо... Я очень рад и счастлив тем, что мои стихи находят отклик среди николаевцев... Из стихов мне Ваших понравилась вещь о голубятне и паре голубей. Вот если б только поправили перебойную строку и...